За этим буйством стихии я не сразу заметила суетливое движение чуть впереди. Со стороны чащи послышался шум, фырканье лошадей и глухой топот копыт о заснеженный лёд. Вскоре стало понятно, что к отряду выехал Маар с остальными стражами. А у меня дух перехватило от вида исга́ра, закованного в металлические диски брони, лежащие листами на его широких плечах и крепкой груди. Смоляные волосы только подчёркивали его красивое, будто высеченное изо льда лицо с заострившимися чертами, он весь, будто сам ураган, выглядел хищно, опасно, угрожающе до холода в груди. Взгляд стража прочертил отряд острым лезвием, остановился на мне, будто наткнувшись на какую-то преграду. Мурашки просыпались по спине снежным крошевом. Демон. Он выглядел так же могущественно, подавляюще, как в тот раз, когда я увидела его впервые, когда он нашёл меня в Сожи, только теперь между нами океан боли и пропасть ненависти к друг другу, а ещё что-то, что не поддаётся никакому здравому рассудку — восхищение. Росчерки чёрных бровей сошлись. Взгляд исгара срывал лепестки бутона моей уверенности, проникая, владея каждой частичкой моего тела, души. От перепада давления и исходивших от Маара волн силы закружилась голова.
Фолк сразу направился к нему. Они о чём-то разговаривали, но недолго, вскоре Ремарт дал знак двигаться за ним, всадники потянулись вереницей. Я уже привычно видела перед собой Фолка, а позади моего молчаливого «сторожа». Ветер хлестал наотмашь, царапая колючей крупой, я уже ничего не видела перед собой, но вскоре отряд начал спускаться по склону, а впереди через пургу замелькали огни, видно, какого-то небольшого селения. Внутри посветлело даже — скоро окажусь в тепле, потому что мои пальцы уже ничего не чувствовали, как и кожа на бёдрах.
По приближении поняла, что это никакая не деревенька. Мы подъехали к пропускным воротам. Открыли нам сразу, позволяя въехать отряду лойонов. Проезжая створки, я поймала взглядом стражей, закутанных в тулупы так, что и лиц не видно было. Отсюда точно не сбежать.
«Даже и не мечтай, Истана»
Жилые постройки уже прилично замело, и что-либо разобрать сейчас было сложно, разве только огонь в оконцах. Проехав по дуге, мы попали прямиком на широкий двор гостиного дома.
— Буря какая. Будто сам Бархан пробудился! — послышался незнакомый голос.
Я обернулась. Худощавый мужчина вместе с мальчишками конюшенными вышел встретить путников, хлопоча вокруг лойонов.
А ведь и в самом деле, буран может затянуться, как это было в долине, когда нам пришлось ютиться в шатрах до её окончания. Я поёжилась, вспоминать те дни, проведённые с исгаром, не хотелось вовсе.
Управляющий провёл нас к большому трёхъярусному деревянному дому из тёмного бруса, с просторным крыльцом, длинными в ширину окнами, которые были заделаны высоко от земли.
Распределили постояльцев быстро, слава Великой, я уже мысленно пила горячий отвар и куталась в одеяло, отогревая свои обмороженные пальцы и щёки. Пышная рыжекосая девушка в опрятном платье зелёного цвета повела меня вглубь строения. Проходя мимо дверей, что вели в питейное помещение, я успела заметить на стенах чучел животных, трофейные рога, мечи и шкуры по стенам, а прямо в камине что-то готовилось на вертеле, по размерам поняла — секач. Там уже были люди, одетые достаточно безлико. Это всё, что я смогла рассмотреть. Служанка повела меня по лестнице, за спиной я услышала топот и голоса вошедших следом за нами лойонов, но, когда мы поднялись, снизу доносился только приглушённый шум.
— Кто хозяин этого двора? — спросила я у служанки, когда она открыла ключом замок.
Хотя зачем спрашиваю, всё равно имена мне ничего не скажут, я была здесь чужачкой в широком смысле этого слова.
— Хозяин Аннерес ван Нёр, госпожа.
— Кто это? — не стала скрывать свой неосведомлённости, но служанка даже не удивилась моему неведенью, похоже, поняла, кто я.
— Ван Нёр — владелиц пристани, госпожа, и кораблей.
Я покивала. Теперь стало понятно, почему этот гостиный двор находиться у чёрта на хвосте.
— Располагайтесь. Сейчас принесу всё: воды для умывания и ужин. Вы, наверное, голодны, — чуть склонила голову девушка, выводя меня из задумчивости.
Она не стала ждать моего ответа, удалилась, оставив меня одну осмотреться.
Внутри было сухо, тепло и уютно. Добротная кровать, не та узкая лавка, на которой я спала в комнате Золотого вереска, всю ночь ворочаясь от неудобства с боку на бок, пока не разбудил… Я перевела дыхание. Здесь всё было на уровень выше. Этот мэниер очень богат, может, не чета Фоглату, но вполне достойный двор. Я почти ощущала себя как дома. Толстые бревенчатые стены надёжно защищали от непогоды, запертое ставней окно не пропускало никакого шума и сквозняка. Даже не было слышно завывания ветра.
Пока скидывала многослойные одежды, я отогрелась. Вернулась служанка, принеся всё необходимое для умывания и обещанный ужин. Есть не хотелось совсем, поэтому велела девушке унести ужин назад, оставив только ягодный взвар. Разместившись на стуле за небольшим столом, я грела пальцы о деревянные бока плошки, в которых плавали красные ягоды шиповника, источая кисловатый запах, прислушивалась к малейшему звуку. Там внизу сейчас люди Маара. И сам страж наверняка среди них. Я медленно пила. Постепенно моё тело наполнилось теплом, и стало даже жарко. Я всё сидела на стуле в густом свете горящих масляных ламп, в полумраке. Время текло тягуче, близилась глубокая ночь, и я ловила себя на том, что жду. Жду, когда придёт Маар. Или на этот раз он предпочтёт для себя одну из хорошеньких служанок? А может быть, и не одну. Перед глазами возникла золотоволосая Улрике с яркими красными губами, меня обожгло негодование. Я фыркнула, прочь отгоняя это наваждение, но настойчивые образы лезли в голову, как бы я их ни отрицала. Возможно Маар прямо сейчас берёт какую-нибудь служанку грубо, жёстко, вбивается в её тело, целует, ласкает. Нет, он не может целовать других — это не в его правилах, он может только брать, жёстко, больно. Во рту стало сухо и слишком кисло, горло сдавило. Больно почему-то было мне от этого столь яркого разящего представления, настолько ощутимого, что я подскочила со стула, едва не опрокинув плошку с недопитым отваром. Нужно ложиться спать. Это просто усталость, тяжесть дня сказывается. Такого просто не может быть, чтобы я его ревновала после всего, что сделал со мной исга́р, сколько страданий причинил. Но каждый раз мой взгляд возвращался на дверь в ожидании увидеть внушительную фигуру стража.
Ерунда!
Я бросила зло гребень. Переодевшись в сорочку, расправила кровать. Тушить лампы мне не хотелось, от одной мысли, что я останусь в полной темноте, сжималось всё внутри, и разливалась нежданная тоска. Я стиснула зубы и нырнула под одеяло в прохладную, такую широкую постель, почти как в замке Энрейд. Уснуть, как назло, не получалось, ворочалась в кровати, не находя в ней удобного места, смотрела в потолок, и хотелось стонать от муки, не дающей покоя, копошащейся внутри, как клубок змей. Комната была слишком пустая, слишком много в ней места, хотелось бежать прочь.
Да что со мной такое?! Села в постели, волосы упали на лицо, я смахнула их и застыла. В дверях стоял Маар. Как вошёл? Как ему удаётся так бесшумно подступать? Сердце бешено затрепыхалось. Меня полоснуло ледяным лезвием от вида стража. Неподвижный, холодный, пугающий и одновременно завораживающий. Взгляд его глубоких чёрных глаз тягуче скользил по моему телу, завладевая. Меня проняла дрожь, непонятная, тяжёлая, я не могла пошевелиться, на меня будто упала сеть, стягивая, лишая возможности двигаться. Маар обездвиживал, подчинял, вынуждал сжаться и ждать. Но когда он прошёл внутрь, аккуратно прикрыв за собой дверь, внутри меня всё опустилось. Я ждала чего угодно: его гнева, ненависти, ярости, но только не эту бездонную пустоту в его глазах, от которой каждая клеточка моего тела леденела, дрожала от его спокойствия, беспристрастия. Страшно было утонуть в его взгляде, потеряться. Что тогда будет со мной? Он меня уничтожит, сожжёт, обратит в прах. Нет, Маару не добраться до меня. Я не дамся! Проклятый враг, ненавижу его. Ненавижу! Его брат убил мою сестру, замучив до смерти, и он хочет со мной сделать тоже самое! В его глазах была смерть. Унизить, подчинить, замучить и выбросить прочь — вот что он хочет сейчас. И никаких слов тут не нужно. Я всё поняла по его взгляду. И не может быть по-другому, не жди, Истана! Ведь он изнасиловал, выкинул на мороз, а потом заставил тащиться за ним весь день, так, что я свалилась с лошади от истязания. Разве не это он говорил в хижине Тхары?!