- Немного? - насмешливо хмыкнула сидевшая напротив него Тулай-хатунь. - Ты меня обижаешь, братец. Ну, а как еще я должна была заставить их поторопиться?
Бек рода Алаша лишь молча усмехнулся в отвислые усы, но ничего более не сказал. Он восхищался и, как и многие в ставке Кончака, пожалуй, даже побаивался своей младшей сестры, уже многие годы остающейся неизменной тенью грозного хана. И, конечно же, был признателен ей за то высокое положение, что занимал в огузе их род, благодаря покровительству Тулай.
- За мальчишку отвечаешь головой, - неожиданно резко сменила тему та. - Что бы ни случилось. А случиться что-то должно непременно, - Тулай опасно сузила глаза, не сводя пристального взгляда с брата.
- Что именно? - мгновенно посерьезнев, подобрался тот. - Гзак?
- Не важно, - покачала головою хатунь. - Будь готов ко всему. Не позволь неожиданностям застать тебя врасплох. Твой хан и я, мы оба рассчитываем на тебя. И на всех воинов рода Алаша. - Она неожиданно вскинула голову и обернулась назад, на утопающую в ночном мраке юрту, где содержался плененный юный урус-коназ. - Ты что-нибудь слышал?
Копты-тархан вновь широко улыбнулся в усы:
- Ничего, кроме того, что и должно было оттуда рано или поздно прозвучать.
***
- Ай! Ты уверен, что это именно так делается?
- Да, черт побери! А как еще, по-твоему?
- А, ну да, ты же у нас уже опытный! Как там, говоришь, звали ту служанку?
- Слушай, да прекрати ты уже! Чего прицепилась? И вообще, я - мужчина, мне можно... Ой! Ладно-ладно!
- Так-то лучше... Давай... да... тише... тише...
- Да я вообще ничего не делаю.
- Ну так...
- Хорошо!
- Ай!
- Я осторожно...
- Тссс... это всегда так больно?
- Не знаю. В первый раз, наверное, только.
- Погоди, погоди! Не спеши... Я сама... сейчас... вот так... Ой-ё...
- Ты все?
- Что? А, ну да. Дай мне привыкнуть. Ай! Стой! Не двигайся!
- Ну уж теперь-то дудки! Теперь я буду двигаться! Сколько вы из меня подпорку для столба делали!
- Ай-и-и-и!
В полночь на Шарукани (сайд-стори)
Он опаздывал. К условленному месту встречи на развалинах Шарукани Игорь Святославич должен был выйти еще утром этого дня. Но внезапно и невесть откуда в этих безлюдных обычно краях взявшиеся уже перед самым рассветом рыбаки, а затем и спустившаяся на водопой со стороны левого берега группа всадников, заставили его раньше времени прервать свой путь и глубже забиться в прибрежные заросли ивняка. И хотя ни поглощенные своим промыслом рыбаки, ни всадники на той стороне отнюдь не походили на высланную по следу беглеца погоню, а последние и вовсе вели себя беспечно и даже с явной ленцой, князь предпочел отсидеться в укрытии вплоть до нового наступления темноты. Чтобы вновь двинуться в путь и преодолеть последние две версты, отделяющие его от руин старого половецкого городка, уже при свете луны.
"Иди к Шарукани, - вспоминал он торопливое напутствие Овлура, полученное им, когда они только-только выбрались за внешнее кольцо часовых ханской ставки в устье Тора и остановились на высоком обрывистом берегу Дона - Держись все время берега реки. Через степь не срезай. Пусть дольше, но спокойнее. Людей избегай. Всех. Иди только по ночам. На Шарукани тебя будет ждать верный человек. Он поможет дальше".
"А ты как же?" - удивился в тот момент Игорь.
"А я, - усмехнулся в ответ Овлур. - А я уведу погоню в другую сторону. К Орели и далее на Ворсклу. Пусть думают, что ты бежишь прямо в Киев".
На том они и расстались. Овлур верхом, с лошадью Игоря в заводных, устремился на северо-запад. Дорогой, что проходила в опасной близости от кочевий союзных Шаруканидам Бурчевичей, но и в то же время была кратчайшей из тех, что вели беглеца на Русь. А князь пешком и налегке, лишь с небольшой котомкою припасов - вялеными мясом и рыбой, сыром и сушеными фруктами, луком для охоты да овлуровым мечом на поясе, спустился к самой кромке воды и зашагал на север. Покуда на востоке не забрезжило солнце, и ему не пришлось забиться в небольшую укромную пещерку в высоких меловых откосах правого берега Дона, пережидая опасное светлое время суток.
Необходимость строго следовать изрядно петляющему в этих местах течению не шибко способствовала скорости передвижения Игоря. Однако, он продолжал строго следовать наказу Овлура, и потому к Шарукани вышел лишь на девятый день пути. Хотя в седле легко одолел бы то же расстояние по прямой дня за два. Руины давней ханской ставки Шаруканидов располагались в широкой изрезанной многочисленными ручьями, сбегающими в этом месте к реке, котловине на левом берегу Дона. Сожженный русской ратью еще во времена Мономаха город уже добрых семь десятков лет как лежал покинутый своими былыми жителями. И лишь время от времени служил пристанищем для случайных путников, охотников, либо следующих через эти края армий - будь то половецкие курени, направляющиеся в набег на Русь или же возвращающиеся с него, иль русские рати, вторгающиеся в степь, чтоб в очередной раз устрашить тревожащих пограничные украйны "поганых".