Возмужал и Ильрих. В день, когда сыну иноземного барона исполнилось девятнадцать, он вдруг получил привет от собственной семьи, которая не вспоминала о младшеньком годами. В обитель прибыл маленький отряд с подарками от отца и братьев. Гонцы привезли Ильриху дорогой кожаный доспех с гибкими металлическими вставками и великолепный одноручный меч с семейным гербом на рукоятке. Третьим подарком был молодой жеребец в узде и под седлом. Чёрный, словно ворон, точь-в-точь мастью в хозяина, как пошутил Магистр, восхищённо оглаживая красавца коня.
Ильрих, счастливый и гордый, облачившись в новенький доспех, лихо вскочил в седло, чтобы покрасоваться перед небольшой толпой, которая собралась во дворе обители. Особенно парню хотелось блеснуть перед Рутой, сын барона был по-прежнему ей предан, но девушка стояла в задних рядах, не делая попытку приблизиться. Зато сквозь толпу стала решительно пробираться Заряна.
Замерев рядом с всадником, она испытующе уставилась Ильриху в глаза, и вдруг предложила стать его спутницей. Стоявший рядом Магистр горячо Заряну поддержал, ведь из вновь образующейся пары воин-ворожея кто-то обязательно должен быть опытней.
Ильрих, не ожидавший такого поворота, очень смутился. Его бы вполне устроила эта разумная до дотошности девушка, но ведь ненаглядный Светощек почти закончила школу. А всем в обители давно известно, что его спутницей станет только она!
– Я буту тумайт. Щють-щють, – выкрутился сын барона, дав общий расплывчатый ответ Заряне и Магистру. – Сейщас хотель кататься мой лошать!
Он потихоньку тронул жеребца, и толпа поспешно расступилась. Подъехав к Руте, Ильрих протянул девушке руку и та, немного поколебавшись, вскочила в широкое седло впереди приятеля. Ей тоже захотелось проехаться на красивом коне.
Направил скакуна за ворота, в поле, Ильрих действительно собирался проверить подарок отца на рысь и галоп. Но очень быстро отвлёкся на другое.
Сначала сын барона понял, что им вдвоём в седле всё-таки тесно. Поэтому, неосознанно, ещё шире расставил ноги и вдруг сообразил, к чему, собственно, прижимается. К упругому и волнительному девичьему заду, пусть и упрятанному под широкую юбку.
Опять же руки, удерживающие поводья, буквально обнимали сидевшую впереди подружку, а до нежной шейки легко было дотянуться губами.
И всё же в первую минуту сынок барона оробел, его колючий Светощек держала оборону девичьей чести очень усердно. Ни обниматься, ни распускать руки не давала. Совсем! Лишь иногда и довольно снисходительно чмокала преданного поклонника в щёчку, как когда-то в детстве. А ведь мужчины в знатном роду Ильриха женились рано именно из-за горячности крови. Уже в четырнадцать-пятнадцать лет, поэтому девятнадцатилетний сын барона вспыхнул, как подожжённая солома.
– Я есть ощень тебя любить! Сейщас, – томно выдохнул парень в маленькое ушко подруги. При этом одна рука влюблённого самостоятельно бросила повод и скользнула на девичью грудь.
Но безжалостная Рута вдруг гибко вывернулась и вмиг очутилась на земле. Конь, до этого бредущий шагом, сразу остановился.
– Ишь, сквернавец, чего удумал! – гневно сверкнув глазами, выкрикнула дочь ведьмы, – К Зарянке своей приставай!
– Защем? – горестно возопил Ильрих, в глазах которого, вместе со страстью, читалась обида на свою мучительницу. – Я её не любить! Отну тебя!
– Так я и поверила, Зарянка при всех на тебя права предъявила! – продолжала изображать негодование Рута. Именно изображать, ради собственной выгоды. Если приставучий Илька получит другую спутницу, ей самой может достаться Тавр! – Видать обхаживал её за моей спиной!
– Какта? – изумлённо выдохнул сын барона.
От любовного пыла он ещё не остыл, но вместе с тем начал гневаться. Прозорливостью всех влюблённых почуял, что своенравная девица ведёт какую-то игру. И вдруг Ильрих просиял:
– Я знайт, ха-ха! Ти опяйть пошютиль!
– Вовсе нет! Прощай, видеть тебя не могу! – отрезала коварная Рута и, развернувшись, решительно зашагала к обители.
– Глюпый дефка! – дав волю гневу, выкрикнул ей вслед сын барона. – Я тебя бросайт! Уезжайт с Зарян!
– Скатертью дорожка, – пробормотала себе под нос страшно довольная Рута. И просияла ещё больше, услышав стук быстро удаляющихся копыт.
Конечно дочь ведьмы понимала, что Илька ещё сто раз опомнится и попросит прощение. Но за одну только «глупую девку» можно будет поизображать великую обиду на всю оставшуюся жизнь!
В обители Руту сразу разыскала Заряна и заговорила очень сухо, строго поджав губы:
– Не серчай, если хочешь знать, мне Ильрих без надобности. Так велели руны. На время вас разлучить.
– Так я и не серчаю, – лукаво улыбнулась дочка ведьмы. – Радуюсь! Может, ещё приворожишь барончика для верности? Чтобы уж точно с тобой уехал?