– Как интересно, настоящая шахринабская сказка! Уважаемый, что было дальше? – польстила рассказчику Рута, и тот удовлетворённо кивнул, хотя и улыбнулся при этом грустно.
– Конечно, после этого за золотом ринулись и стар и млад. Но вскоре оказалось – перед каждым красавица не показывается. Выбирает не юнцов и стариков, а зрелых мужчин. Опять же полнолуние длится недолго, следующего надо дожидаться много дней, из-за этого желающие разбогатеть принялись друг друга калечить, чтобы избавиться от соперников. Пока не вмешался правитель нашего города, который мудро повелел всякий раз бросать жребий и положиться на судьбу. С тех пор так и поступали, а тем временем первый разбогатевший счастливчик сильно подурнел лицом. Стал походить на самого шайтана!
– И наконец-то люди поняли, что с подозрительными девицами связываться не следует! – возрадовалась Рута, но хозяин дынь огорчённо покачал головой.
– Воистину это правильно, но ради богатства большинство людей готовы терпеть, что угодно. Похожий на шайтана бывший бедняк по-прежнему хорошо кушал, богато одевался, полюбил благовония и похвалялся драгоценностями. Тратил всё на себя, к заботам и нуждам родни оставался глух, а у нас так не принято. И всё равно многие не осуждали, а завидовали. Поэтому каждое полнолуние плясунья танцует перед новым любителем золота.
В это время к хозяину дынь подошли сразу несколько покупателей и тот прервал рассказ и занялся ими. Когда же освободился, мимо него и Руты прошёл ещё один местный богатей: в роскошном халате, с унизанными перстнями пальцами, но с обмотанным шарфом лицом и головой.
– И всё-таки люди своего безобразия стесняются, – показала на него ворожея.
– Когда глупцы, ходившие на развалины, принялись превращаться в шайтанов один за другим, правитель города издал указ закрывать лица под страхом изгнания. Так и живут – народ их сторонится словно прокажённых, но богатеев это не тревожит. Зато друг друга уродцы почему-то ненавидят! Без конца враждуют и дерутся, из-за проклятого золота город стал обителью слуг Иблиса, – хмуро жаловался ворожее тоговец, рассказ которого перестал походить на занятную сказку. – Тогда правитель города решился пригласить храбрецов, которые бы изгнали плясунью из развалин.
– И правильно! В ваших краях слышали про Орден Всезаступников? – горячо поддержала Рута.
– Как раз оттуда один воин-храбрец и приехал. Других пока не нашлось.
– Помог?
– Клянусь, что нет! – вскричал продавец. – Теперь сам ходит с замотанным лицом. Покупает колечки-серёжки и всё что вздумается. Одна польза от проклятого золота – торговля идёт хорошо.
– Не подскажете, уважаемый, где тот храбрец остановился? Возможно, снимает дом? Хочу повидаться, думаю это мой старый знакомый.
– Ну так знай – несчастный живёт прямо в развалинах и никого больше туда не пускает! То ли в жертву себя принёс, пытается уберечь глупцов, то ли сам оказался чересчур жадным. Другие охотники за золотом уже убить его пробовали, да слишком славич осторожен и силён.
– Убить? – разволновалась Рута. – Ишь, чего удумали!
– Думаешь, жаждущие богатств обладают милосердием? Если твой знакомый послушается, уведи его с развалин и увози вообще. Вдруг спасёшь если не лицо, то жизнь, – посоветовал торговец на прощанье и принялся грузить остатки непроданных дынь в стоявшую неподалёку арбу. Базарный день подошёл к концу.
Рута поблагодарила этого словоохотливого человека и немедленно отправилась на развалины, пока ещё светло. Быстро их облазила, самого Тавра не нашла и уселась в засаду дожидаться. Рассудила так – проводить с напарником душеспасительные беседы поздно, на кулак уже нарвалась. Лучше потихоньку проследить, что за нечисть приворожила её добра молодца. И действовать по обстоятельствам.
Тем временем Тавр закончил приготовления к свиданию с таинственной плясуньей и стал ждать. С томным вздохом развалился на подушках и принялся неотрывно таращиться на большой обломок стены, рядом с которым находился.
Плясунья заставила себя дожидаться довольно долго. Рута уже принялась клевать носом, так усыпляюще действовала тишина и завораживающий свет луны. На Тавра, кажется, свет луны действовал ещё больше. В какой-то момент напарник резко вскочил, вытянулся в струнку и задрав вверх уродливую голову.
– Решил повыть? – усмехнувшись, прошептала себе под нос ворожея. – Вспомнил, как побывал волколаком?
Но не луна, оказывается, привлекла внимание Тавра. На стене что-то теперь происходило.
Заиграли-засверкали в воздухе алые и багровые всполохи! Притянулись друг к другу, слились, и возникло что-то яркое и округлое, словно большой приплюснутый шар или плод, размером с хорошую тыкву. Который вдруг раскрылся с хрустом спелого граната и оказался заполнен крупными гладкими шариками. Каждый величиной с кулак и пронзительно-жёлтого цвета. И тут же вверх ударили лучи, создавшие над развалинами золотистое сияние.