– После этого чума прошла, – впервые улыбнулась жена Азея, но муж опять ревниво вмешался:
– Вестимо не сразу! Люди всё заражались и заражались, но некоторые счастливчики выздоравливали. Их всех усаживали в лодки и опять отправляли вглубь болота. И как-то само собой появилось предание, что несчастные плывут не абы куда, а к загадочному острову, на котором обретут приют.
Глава 18. Крысолюды
– Необычное предание, – немного помолчав, сказал Тавр. – Рута, оно нам чем-то поможет?
– Пока не знаю… Мне другое интересно, сохранилось ли то место в глубине болота?
– Мне никогда не было интересно, – удивлённо посмотрел Азей на ещё такую юную, но видно храбрую девицу. – Другим после великого мора видно тоже, а кто себя не жалеет – бери лодку и плыви! Вешки куда грести имеются, мало того – вымахали так, что всей округе уже видны.
– Какие вешки всей округе видны? – напрягся Тавр.
– Так те чёрные страшенные деревья, по которым когда-то заразу нашли, по сию пору не погнили. Напротив, ещё выше вымахали. Даже от нас теперь видны, хотя мы с другого края болота! – принялся объяснять Азей. – Только плыть всё равно не отсюдова, а от Лешаковки, у них уже чистая вода, а у нас кругом кочки да чарусы.
С наступлением темноты Рута и Тавр спать не легли, опять собрались уйти из дому. Хозяевам же велели хорошенько запереться.
– Лошадок наших тоже в сарай заприте, как не вовремя у вас все собаки пропали, – попросила ещё Рута, забирая с собой небольшую дорожную сумку с настоями и зельями. – До рассвета не вернёмся, Тавр этой ночью вашу деревню посторожит, а я поищу следы пропавших мужчин. Или что попадётся.
В первую очередь ворожее попалась вдова, имевшая незаконных младенцев.
Рута как раз возвращалась с местного кладбища, куда Тавра не взяла, зато сама проторчала треть ночи, тщательно разглядывая могилы и отыскивая упыриные следы. Подозрительных захоронений не нашла и сделала неутешительный вывод – если живой мертвец всё же существует, место его неупокоения будет отыскать тяжелей.
Бредя от кладбища в сторону деревни, в какой-то момент Рута вдруг поняла, что уже идёт не одна. В том же направлении пробиралась вынырнувшая из леса тёмная фигура, а когда заметила вовсе не таившуюся Руту, попыталась спрятаться в первые попавшиеся кусты.
Девушка заинтересованно приблизилась, осторожно раздвинула ветки и вежливо поздоровалась с вдовой. Та ойкнула и потупилась. Потом вдруг принялась обдирать с куста листья.
– Не боишься разгуливать по ночам? – приветливо улыбнулась ей Рута, подмечая и растерянность и бледность. – Остальные бабы после случившегося даже днём со двора ни ногой. А листья зачем? Не козу же кормить?
– Не козу… – медленно подбирая слова, с неохотой отозвалась вдова. – Эта… у ребятишек опять животики болят. Дай, думаю, соберу листочки и запарю…
– Опять животики! – озабоченно всплеснула руками ворожея. – Тогда, милая, тебе не в эти кустики. Это как раз крутибрюх.
– Да неужто в темноте перепутала! – неубедительно изумилась вдова, поспешно выкидывая собранное.
– Бывает, – тоже с преувеличенной доброжелательностью покивала Рута, – Пойдём к твоим детишкам, осмотрю. И правильную травку присоветую, опять же настои с собой.
Ворожея позвенела склянками в сумке, но вдова её участливости не обрадовалась.
– Да не стоит… Поболит и перестанет.
– Хороша же мать, – насупилась ворожея. – А ну пошли!
Детишки вовсе не мучились животами, а безмятежно спали в одной колыбельке. И когда Рута, почувствовав смутное желание хорошенько рассмотреть младенцев, взяла одного ребятёнка на руки, тот захныкал и распахнул очень недовольные сонные глазки. Пронзительного жёлтого цвета. Рута вернула малыша в колыбель и вынула второго.