Землячество студентов-кавказцев в Одессе едва ли не самое многочисленное. Правительство империи заботилось, чтобы по обе стороны Кавказского хребта не было ни единого высшего учебного заведения. Это своеобразный санитарный кордон против крамолы. Волей-неволей кавказской молодежи приходится отправляться в дальние края. По сложившейся традиции чаще всего в Одессу, Киев. Да и зимы там южанам более доступны, не такие долгие, суровые.
Землячество как бы в малом масштабе — весь пестрый Кавказ. Изнутри делится по национальным, сословным признакам, по зажиточности. Жизнь позаботится — на других совсем началах произойдет размежевание.
Те, кто жаждет грозы обновления, добивается политических свобод, в ком развито чувство долга и стремление следовать девизу Пушкина: «Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать», вступают вместе с портовыми рабочими и матросами в революционные нелегальные кружки «Интернационала», созданного одесской группой «Искры». Недвусмысленно отвечают на призыв Российской социал-демократической рабочей партии: «Лишь борясь в рядах пролетариата, лишь в союзе с ним студенчество может освободиться от политического рабства».
Кружкам «Интернационала» в университете противостоят две сугубо верноподданные лиги: «Единение силы» и «Рассвет». Вступать в них студентам рекомендует сам ректор Деревицкий. Кто соглашается по слабости характера, из элементарной трусости. Кто в расчете на карьеру, на влиятельное покровительство. Обе лиги вольются в «черную сотню».
На медицинский факультет — он открыт много позже других, лишь в 1900 году — одновременно поступили два азербайджанца: Нариман Нариманов и Насиб-бек Усуббеков. В недалеком будущем Нариманов станет комиссаром Бакинской коммуны, председателем Ревкома свободного Азербайджана, гордостью Востока. Усуббеков — временщиком, посаженным в кресло премьера марионеточного правительства английским генерал-губернатором.
В прошлом уже было отдаленно похожее. На юридическом факультете учился и был исключен за «создание беспорядков» Андрей Желябов, народоволец, организатор покушения на Александра Второго. Тот же факультет Новороссийского университета дал Российской империи главу правительства Сергея Витте…
6
Пойдем к рабочему народу,
В союзе с ним нас ждет успех,
Пойдем за счастье, за свободу,
Пойдем за равенство для всех!
С того времени, как в главном корпусе медицинского факультета на Ольгинской улице были разбросаны листки предерзкого содержания, нет покоя инспектору по студенческим делам господину Кржыновскому, начальнику надзирателей и платных доносчиков, обязательных на каждом факультете. В обстоятельном перечне его занятий особо выделено: «Постоянное наблюдение за тем, чтобы среди студентов не устанавливалось отношений взаимной солидарности и близкого товарищества».
Инспектор доносит своему шефу — начальнику губернского жандармского управления: «В Императорском Новороссийском университете появилась группа до сего времени неустановленных лиц, которая осторожно, но с упорным постоянством занимается агитационной деятельностью крайне вредного для общества содержания…»
Один из «неустановленных» — председатель Кавказского землячества хорошо успевающий в науках Нариман Нариманов. Белый стоячий воротник форменной тужурки оттеняет смоляную бородку клинышком, такие же ослепительно черные широкие усы. Спокойное лицо со слегка грустным выражением глаз. Дружелюбный, уступчивый в житейских отношениях. Прямой, твердый, когда приходится отстаивать свои взгляды.
Однокурсники многие годы спустя, уже став маститыми профессорами, охотно вспомнят…
Иван Алексеевич Кобозев: «Нариманов был старостой нашего курса. Очень обязательный человек. Его внимательно слушали, к нему тянулись. Чаще всего его можно было видеть в обществе Е. Н. Щепкина, Н. К. Лысенкова, Б. В. Вериго — будущих ученых-медиков, естествоиспытателей. Не расставался с грузином Хундадзе… Поскольку я могу судить, интерес к Нариманову проявляли и в профессорской корпорации».
Вячеслав Павлович Снежков: «На нашем факультете годами мы все были младше Нариманова. С ним считались и легко принимали его предложения… Прекрасно понимая существовавшее положение, он вел нелегальную работу среди портовых грузчиков, среди городского населения, но улик полиции не давал…»