Я прослеживаю за ее взглядом и вижу невысокого парня, довольно симпатичного, по нему сразу видно — бухгалтер. Я широко улыбаюсь. Это будет весело.
— Нет. Попробуйте еще раз.
Затем она указывает на мужчину в смокинге. Он симпатичный, у него длинные волосы, но он слишком худой. Однако, прежде чем я успеваю ответить, блондинка вмешивается.
— Боже мой, Сандра, это Роман Петров? — восклицает она и хватает рыжую за предплечье. Кивнув в сторону толпы, она спрашивает: — Что с ним случилось?
— Кажется, Рори упоминала, что несколько месяцев назад он попал в аварию, — шепчет Сандра и поворачивается к подруге. — Я слышала, он женился.
— Не может быть! Где его жена? Как она выглядит? Она русская?
Я подношу бокал к губам, чтобы скрыть ухмылку, и продолжаю слушать.
— Я ее не видела. Наверное, высокая и платиновая блондинка. Это его типаж, — говорит Сандра.
— Ну, она, наверное, гарпия, если у нее хватило смелости выйти за него замуж.
— Ой, она и правда гарпия, поверьте мне, — добавляю я.
Обе женщины поворачиваются и смотрят на меня широко раскрытыми глазами.
— Вы знаете жену Петрова? — Сандра наклоняется через стол, практически вжимаясь своим лицом в мое.
— Да. — Я киваю и делаю глоток своего напитка. — Она немного сумасшедшая.
— Ну, она должна быть такой, если вышла за него замуж. Никто в здравом уме не выйдет замуж за пахана русской мафии. — Она бросила еще один взгляд на Романа. — Я слышала, как Душку сказала, что в прошлом месяце во время ужина, он чуть не перерезал горло Тануш.
Я очень наслаждаюсь ситуацией, пока Роман не портит мое веселье. Он поворачивает голову и смотрит прямо на меня, на его губах едва заметная усмешка. Я поднимаю руку и посылаю воздушный поцелуй. Роман дарит мне очень горячий взгляд, а затем возвращается к своему разговору. Я оборачиваюсь и вижу, что обе женщины смотрят на меня с ужасом на лицах.
— Этот мой. — Я ухмыляюсь. — Я Нина Петрова. Гарпия.
Они обе улыбаются, быстро извиняются и скрываются в толпе через несколько секунд. Я делаю еще один глоток вина и продолжаю наблюдать за людьми.
К группе Романа подходит женщина и присоединяется к разговору. Сначала я не обращаю на нее внимания, но через несколько минут замечаю, как она незаметно подвигается ближе к Роману и что-то спрашивает у него, улыбаясь. Она классически красивая брюнетка, волосы собраны в пучок на затылке. Длинное бежевое платье обтягивает ее тело. Ее голова достигает плеч Романа, что делает ее выше меня по крайней мере на голову. Она смеется над чем-то и хлопает ресницами. Мне не нравится, как она смотрит на Романа. Он вообще не обращает на нее внимания, но все же... Я думаю, стоит ли мне подойти к ней и поставить на место. А может, и нет.
Я закидываю ногу на ногу, убедившись, что разрез на платье их обнажает, и поудобнее устраиваюсь в кресле. Роман смотрит в мою сторону, и я посылаю ему затаенную улыбку, которую люблю дарить перед тем, как затащить его в постель. Его глаза сужаются. Женщина что-то говорит ему, но я удерживаю его взгляд и поднимаю руку, чтобы провести пальцем по губам. Я слегка наклоняю голову в сторону, и медленно скольжу пальцем по подбородку и шее и останавливаюсь на низком вырезе платья. Роман следит за движением моего пальца, и когда его глаза возвращаются к моим, я широко улыбаюсь.
Он что-то говорит окружающим его людям и двигаться в мою сторону, ни на секунду не отрывая взгляда от моего.
— Вы звали, миссис Петрова? — Он слегка улыбается уголками губ.
Я встаю, кладу руку ему на грудь и смотрю на него сверху.
— Ты пахан не единственный, кто территориален в этих отношениях.
— Ревнуешь? К кому, malysh? Ты же знаешь, что мои глаза видят только одну женщину.
— Правда? — Я засовываю палец в его рубашку между двумя пуговицами и тяну за него, пока он не наклоняет голову и наши носы не соприкасаются.
— Заявляешь свои права, Нина?
— Конечно, Роман, — говорю я и целую его.
— Домой, — шепчет он мне в губы. — Сейчас.
— Я тебе кое-что приготовила.
Я поднимаю глаза от стола и вижу голову Нины, выглядывающую из-за двери.
— Ты сожгла его?
— Это morozhenoe. — Она улыбается, встает между моих ног и наполняет ложку мороженым из миски, которую держит в руках.
Я смотрю, как она подносит ложку ко рту, потом позволяю ей накормить меня.
— Игорь учил меня русскому языку, — заявляет она.
— О, я не могу дождаться, чтобы услышать, чему ты научилась.
— Пока что мы изучили «govno», «chort vozmi» и «skotina». Это его любимые.
— Я в этом не сомневаюсь. — Я достаю телефон и набираю номер Вари, которая отвечает после второго звонка. — Игорь научил Нину материться. У него опять появилось желание умереть?
— Роман! — Нина хватает меня за рубашку и тянется к телефону, но я убираю руку и целую ее.
— Никто не будет учить тебя русскому, кроме меня. Поняла?
— Поняла, kotik.
Я закрываю глаза и качаю головой.
— Ты не будешь называть русского пахана «котиком», Нина. Мне нужно поддерживать имидж.
Она прищуривает на меня глаза, придавая своим чертам серьезность, и касается пальцем моего носа.
— Мой смертоносный kotik. Лучше?
— Нет.
— С тобой не весело. — Она обвивает руками мою шею. — Пойдем куда-нибудь поужинаем, а?
— Прости, malysh, мне нужно разобраться с кое-какими делами сегодня вечером. Мы выезжаем через двадцать минут, и я не знаю, сколько времени это займет, но, должен вернуться к десяти или одиннадцати.
— Будь осторожен, Роман.
Я смотрю, как она уходит, и думаю, как странно, что кто-то ждет моего возвращения с работы или беспокоится о моем благополучии.
Роман все еще не вернулся. Я плотнее прижимаю к себе свитер и снова смотрю на часы, наверное, в сотый раз за последний час. Уже половина третьего, а он так и не позвонил и не написал. Мне не хотелось звонить ему и вмешиваться в его дела, поэтому я уточнила у Максима — он остался в доме — около часа, потом еще раз около трех. Он ничего не знал.
— Черт возьми, Роман, — пробормотал я про себя, не сводя глаз с ворот, видневшихся на другой стороне лужайки. — Не вздумай умереть.
Где-то около четырех, ворота отъезжают в сторону, и две машины паркуются перед домом. Мужчины начинают выходить из машин, а я прикладываю ладони к окну, ища Романа. Он выходит последним, и то, как он медленно и болезненно выходит из машины, говорит о том, что в этот раз он слишком сильно нагрузил колено.
— Упрямый, упрямый идиот, — бормочу я. Расстояние, которое он обычно преодолевает за несколько секунд, теперь занимает у него почти пять минут.