Может, расскажешь в двух словах?
— А я не знаю, — беспечно развела руки в стороны и пожала плечами. — Еще не писала.
— Как?! — взревел редактор, наплевав на вежливость. — Как не писала? Чтобы к среде текст лежал у меня на столе! Нет, ко вторнику! Вот прям сейчас садитесь и пишите!
— Нет-нет, здесь я не могу. Мне дома работается лучше.
Куда же я без Феди? Вот принесу ему новенький журнал, и начнем вторую главу писать.
— Тогда марш домой! И сидите там до понедельника. Пишите!
— Давай-давай, — подогнал в спину художник, — чтоб мы тебя два дня не видели.
И это воспитанные лорды!
Посмеиваясь над своими суровыми работодателями, не спеша вышла на улицу и решила прогуляться по центру, в надежде встретить Тимку. Показалось важным услышать впечатления мальчишки.
Время шло к обеду, и юный извозчик обычно старался крутиться поблизости от редакции, чтобы отвезти нас в ресторан. Расчет оказался верным. Шум города и проезжающие мимо экипажи заглушили цокот копыт нагнавшей меня коляски, но всхрапнувший в шею жеребец быстро обратил на себя внимание. Отскочила и сурово пригрозила пальчиком:
— Теперь всегда будешь меня так пугать, чудовище? — и без перехода засюсюкала: — Лапулечка моя, Ветерок, вот тебе гостинчик от Яры.
— Не балуй мне коня! — возмутился возница.
Задорно подмигнула Ветру, хрумкающему яблоко, и забралась в коляску. Села на переднее сиденье поближе к Тимке и поинтересовалась:
— Как жизнь молодая?
— Да все прекрасно, — трогая с места, как всегда жизнерадостно ответил мальчишка. — А ты че так рано обедать? И почему одна?
— У меня сегодня короткий день. Слушай, Тим, а ты молодец! Город только и обсуждает новые рубрики, уже раскупили весь тираж.
— Да это не я, — скромно потупился парнишка, — они сами. Представляешь, утром Риксон подарил мне журнал и вот сижу это я на рабочем месте, читаю. Залезли две девицы гони, говорят, а я им гляньте какая красотища! Сардана с Учей такие красивые! Девицы заахали, гони, говорят, к газетному лотку.
Журнал купили и прямо посреди дороги стали ахать. А потом как завопят на всю улицу — новый рецепт! Ну и продавца просто смели после этого.
— Так вот как правильно пиариться нужно, — я глубокомысленно почесала лоб и хихикнула. — Громко и восторженно покричать у газетного киоска.
— Нет, просто у нас никогда раньше интересное не печатали. Сплетни всякие так их и у тетки Пэлмы узнать можно, а вот рецептами никто не делится. А тут купил и свой рецепт! И кроссворд мне понравился. Кстати, я с третьей попытки нашел птичке гнездо!
— А роман? — ревниво поинтересовалась, слегка поникнув. Как писать продолжение, если начало не произвело должного впечатления?
— Очень интересный! — оживился мальчишка, хотя, казалось бы, куда уж больше. — Студенты лопухи!
Учкудук супер! Знаешь, Яра, я хочу попросить Риксона чтобы он нарисовал мне Учу на коляске. Как думаешь?
— Прикольно будет, наверное.
— Да ты что! Все будут обогащаться, а я рыжий что ли?
— В каком смысле обогащаться? Тим, ты о чем вообще?
— Да о том! Мой сосед гончар уже вовсю трудится, делает свистульки в виде Учи. Знаешь, каким спросом пользоваться будут? Мужика сегодня подвозил краснодеревщика, тоже сувениров теперь настрогает. Да все — резчики по дереву, вышивальщицы, кукольники. Даже кондитер вот увидишь, напечет симпатичных зябликов! И все от этого получат прибыль, а я что рыжий что ли? Раз карета удачи, то мой талисман Учкудук!
— Ну ни фига себе! — изумилась я скоростной предприимчивости вялых обычно граждан и представила столицу заполоненную зяблами. Расскажу Феде что мы сотворили, вот он удивится.
Неожиданно пришла озорная мысль. Тимка у нас не рыжий и достоин приятного бонуса. Никто не ожидает, а «карета счастья» уже в тренде. Постучала возницу по спине, обращая на себя внимание, и сказала: — Тим, попроси Риксона, чтобы он нарисовал Учкудука в шляпе-котелке и цветочком в лапке. Такой миниатюрный котелок между ушек и пусть он словно танцует и подмигивает.
— Ты уже читала вторую главу? — заговорщическим шепотом произнес мальчишка, низко склонившись надо мной. — Знаешь этого Инорисс Мирроу?
— Да что ты! Просто представила зябла в таком виде, а Инорисс Мирроу увидит его на твоей коляске и стопудово опишет в романе. Только, — я прижала пальчик к губам. — Секрет! Настоящий! Никому не проболтайся.
Глава 5
Благодаря внеплановому короткому дню я вернулась в академию рано и попала на перерыв между лекциями. Студенты сновали туда-сюда, оживленно о чем-то перешептываясь и хихикая. Три профессора, стоя неподалеку от входа, ожесточенно спорили и невольно услышав несколько фраз я остановилась и превратилась в слух.
— А я вам говорю, что это ерунда! Ничего не меняет треугольник в круге, да и квадрат не несет определенного значения.
— А мне кажется, коллеги, что в этом есть зерно истины. Готов поспорить, что Инорисс Мирроу выпускник нашей академии. Только бывший студент мог так подробно описать пентаграмму переноса и даже ее улучшить.
Я прыснула и прошмыгнула в дверь. Они обсуждают мой роман! Но какие упертые, а? Портал!
Портал, а не пентаграмма! И мир другой. Але, вы чем читали? С первого раза не дошло, что девушка попала в другой мир? Ведь именно в этом цель романа — донести до сознания людей, что другие миры существуют. Я свернула за угол и чуть не натолкнулась на ректора, беседующего с одним из преподавателей. Лорд Гарстон был озабочен и зол, я постаралась прошмыгнуть мышкой, чтобы не попасть под горячую руку и услышала часть разговора.
— Это выдумки.
— Выдумки или нет, но мы должны проверить, пока у нас не начали пропадать студенты.
— Да уж, журнал с подробным описанием улучшенной пентаграммы есть теперь у каждого. И будьте уверены, попробуют все.
— Вот именно! Нужно ужесточить контроль!
Пропадать студенты? Я испугано пискнула и на всех парусах полетела в свою комнату. Блин, да не может такого быть! Не настолько я гениальна, чтобы придумать настоящий работающий портал.
— Федя! Все пропало! — плюхнувшись на кровать, истерично воскликнула я. Фликус осторожно подплыл, словно принюхиваясь, и всплеснул конечностями. — Да-да, Феденька, я сейчас невкусная.
Это страх! Нет не тот, который навеян внешними факторами, а внутренний, липкий, разъедающий душу. Это осознание ужаса от совершенного преступления. Я так однажды бутылочки для братишки перепутала, дала с холодным молоком. Как Лида разоралась тогда, будто там отрава намешана, а я страшно перепугалась. Вдруг мелкий заболеет из-за меня ведь это так ужасно.
Федя человеческим жестом озабочено прикоснулся щупальцем к моему лбу, видимо проверяя температуру, а потом махнул одним отростком, как бы говоря «ну тебя» и залез в сумку.
Безошибочно выудил новенький журнал, радостно повертел им в воздухе и просунул себе между зубов.
— Стой-стой-стой! Ты что сделал? Федь, ну ты же предметами не питаешься. Ну, бли-ин, — обижено протянула на явно вандальные действия друга и уныло махнула рукой. — А, ладно, здесь проблемы похлеще нарисовались. Представь себе, вся академия обсуждает придуманную мною пентаграмму.
Они реально решили, что она сработает. Знаешь уже? А вдруг, правда? Вдруг сработает и все студенты фыр-фыр разлетятся по разным мирам? Я такого не переживу! Нет? Не разлетятся? Ты уверен? Она вообще не сработает? Уфф… Сработает? Или что? Да? Нет? Не понимаю!
Конечно, мне мало и одного «нет». Любой человек старается услышать как можно больше утверждений, что по его вине никто не пострадает. А Федя замахал в разные стороны одновременно лишая душевного равновесия. Я растеряно вытаращила глаза и развела руки в стороны, требуя объяснений. Он ведь точно соображает даже странно. Фликус, подтверждая наличие ума, подлетел к столу и туманным отростком постучал по листу бумаги.
— Так и будет переносить письма? — предположила я.
Федя выстрелил одно щупальце и указал на стул.
— Сможет предмет перенести? — удивленно округлила глаза. — То есть все-таки сработает?