В воскресенье «Дива» не работала и Нелька помогала ЖанЭд в её салоне ритуальных услуг. За восемь лет своего существования он так и не обзавёлся названием, хотя ЖанЭд три раза заказывала вывеску. Первый вариант «Последний приют» так и не увидел свет, второй — «Стикс» провисел два дня, третий — «Чёрный тюльпан» сорвала сама ЖанЭд, едва увидела, что ей наваяли рекламщики. Огромный цветок, лепестки которого были стилизованы под крышки гробов. В итоге она заказала вывеску с лаконичной надписью: «Агентство ритуальных услуг», и успокоилась.
За годы существования на этом мрачном, но востребованном рынке салон разросся и протянул щупальца сотрудничества к нескольким кладбищам и гранитной мастерской. Похоронное бюро ЖанЭд теперь включало в себя основное здание, где продавались все ритуальные товары, два цветочных магазина и кафе, где можно было организовать поминки. ЖанЭд сама руководила бизнесом, не доверяя кассу бухгалтерам. Умудрялась везде поспеть и кого нужно отчихвостить. Свою глубоко запрятанную и отрицаемую перед всеми тягу к творчеству реализовывала через создание венков из искусственных цветов. Нелли чаще всего помогала именно в этом, иногда занималась уборкой в цветочном магазине.
За спиной Жанну Эдуардовну назвали гробовщицей, откровенно побаивались её пронзительного взгляда и раскатистого басовитого голоса. ЖанЭд отличалась резкостью в суждениях, не умела льстить и прогибаться под обстоятельства, но те, кого она впускала в своё огромное сердце, навсегда получали от неё индульгенцию за любой грех.
За украшением заготовки из проволоки Нелли проболталась ЖанЭд об утреннем споре.
Жанна Эдуардовна и не подумала ругать за нахальство или глупость, рассмеялась так, что задрожали крышки гробов у стены.
— Ну ты и везучая, Кузя. А если бы какой-нибудь псих попался или просто жмот?
Нелька прикрутила пластиковую гвоздику и пожала плечами.
— Спор есть спор. Только я не ожидала, что у этого красавчика такая выдержка. Думала, он сдуется ещё на кофе, а он весь завтрак позволил сожрать. Я чуть не лопнула.
— Небось ты сама этот спор и придумала — генератор хренотени.
— Придумала я. Но проигрывать не собиралась. Так получилось. А Виталик выбрала жертву. Красивого мужика, кстати выбрала. Рисовательного.
— Какого?
— Рисовательного. Таких, как он, интересно рисовать.
— И как же ты это разглядела? Тебе же Нодар всю реальность застилает.
— А Нодар, кстати, не рисовательный. Он обожательный.
— Кузя, ты — тупица. Сколько можно по нему слюни пускать? Найди себе уже нормального мужика, хоть этого — рисовательного. Уже пора отсчёт ошибок молодости вести и делать зарубки на спинке кровати, а ты всё вздыхаешь по никакущему Нодару.
— Да ну вас. Виталик тоже считает, что он никакой.
ЖанЭд на мгновенье задумалась. Сказала уже совсем другим голосом:
— Хоть в чём-то мы с ней сходимся. Что она там думает? Она же ничего мне не рассказывает. Куда поступать собралась?
Нелли не хотелось влезать в непростые отношения Колесниковых. Несмотря на разницу в возрасте, дружила она именно с ЖанЭд, к Виталине же просто привыкла. Нельке и Ялицким такой якорь здравомыслия был просто необходим. Именно Вита останавливала их разбушевавшуюся фантазию и напоминала, где начинаются границы законов.
Как у такой прямолинейной и грубоватой Жанны Эдуардовны родилась рассудительная дочь, от которой ни разу никто не слышал бранное слово, интересовало всех, кто сталкивался с их необычной семьёй. Этот феномен стоило бы рассмотреть на государственном уровне. Нелька подозревала, что разгадка кроется в генах отца, которого никто не видел, как и спортивную обувь на ногах Виталины. ЖанЭд не сдерживала эмоции и не умела хитрить. Разъярённого быка остановила бы одним взглядом, но собственную дочь опасалась и одновременно обожала до безумия. И, к сожалению, совершенно не понимала.
6. Вороны
С того дня, как Жанна Эдуардовна защитила детей от тирании Ведьмы и позволила называть себя ЖанЭд, она начала здоровалась с Нелькой за руку по-взрослому, угощала леденцами монпансье, добытыми из глубокого кармана брюк. А вот с Виталиной дружба не завязалась. Та отличалась редкостной рассудительностью и самодостаточностью. Ей в принципе хватало громкой мамы, заполняющей всё пространство вокруг своей масштабной личностью.