Отсутствие дочки мама могла и не заметить. Всё чаще праздник перетекал в банальную попойку, в которой большинство гостей не были знакомы с хозяйкой квартиры.
Нелли подтянула лямку рюкзака, заправила за уши зелёные пряди волос. В любом случае домой она попадёт не раньше девяти часов, может, вечеринка уже заглохнет или переместится на другую территорию. Хорошо, если остались вкусняшки с «праздничного стола» и что-нибудь помимо пива и чипсов.
Уже больше полугода Нелли подрабатывала уборщицей в парикмахерской. Три раза в неделю после закрытия «Дивы» она убирала зал и натирала до блеска зеркала. Несложной и удобной работой обеспечила мама подруги Нелли — Жанна Эдуардовна, носившая звучное прозвище ЖанЭд. Салон красоты принадлежал её знакомой, скорее всего одной из армии должниц Жанны. Это ЖанЭд умела — помогать всем вокруг, где-то советом, где-то деньгами или услугой, а потом собирать долги.
Тут она убила сразу двух зайцев: содрала долг с хозяйки «Дивы» и облагодетельствовала Нельку. ЖанЭд не была расчётливой или хитрой, все эти благотворительные комбинации получались у неё случайно, по велению души. Она не умела оставаться с краю событий, влезала в каждое и перекраивала судьбы своими волевыми решениями.
У дверей салона Нельку встретил охранник. Невысокий парень всего на год старше неё. На этой должности он проработал всего месяц, но уже успел миллион раз сказать, что это временное пристанище, чтоб обвыкнуться после армейской жизни, а потом он поступит в институт. Правда направление будущей профессии ещё не выбрал. Главное, чтоб потом его взяли в полицию.
— Я тебя и не узнал. Что за зелёное безобразие у тебя на башке?
Нелли пожала плечом, подхватив свалившийся рюкзак.
— Неоновый изумрудный, — и тут же добавила: — Не вздумай цеплять мне новую кличку!
— Кикимора, — выдал охранник. — Пока цвет не поменяешь, так и буду тебя называть.
— Одуван мне нравилось больше.
— Одуван теперь не актуален.
Оставив рюкзак на вешалке, Нелли натянула резиновые перчатки и принялась за уборку. Помимо работы в салоне она помогала ЖанЭд в её мрачном бизнесе, вроде как на добровольных началах и безвозмездно, но женщина умудрялась сунуть ей пару купюр в карман драных джинсов или в рюкзак с присказкой «на презервативы».
С приближением лета начиналась пора ситуативных заработков, которые Нелька обожала за дешевизну и приятность в реализации. Вместе с друзьями они обносили ничейные деревья во дворах многоквартирных домов и продавали свою добычу на местном рынке. Деньги делили не поровну, а по справедливости. Кто надрал больше всех, тот больше всех и получал. Заработок постепенно перерос в соревнование. В их компании только дочка ЖанЭд Виталина не была азартной спорщицей, легко уступала первенство в непрезентабельной торговле, граничащей с законом. В принципе, только ей деньги и не были нужны, в обнесении деревьев она участвовала исключительно за компанию.
Закончив уборку под монотонный рассказ охранника об интересных клиентках, с обязательным упоминанием, что скоро он распрощается с «Дивой» навсегда, Нелька бросила взгляд в окно. У салона её ждали друзья. Они толкались, гоготали на всю улицу, и наверняка затеяли очередной спор.
Толик и Сергей Ялицкие — братья-погодки и претенденты на звание местных хулиганов, когда-то подавали большие надежды и обещали пойти по стопам родителей-юристов. Но где-то в средних классах передумали и резко сменили направление своего общего будущего. Нарочно громко заявляли всем, что будут безработными иждивенцами, в планах которых просидеть на шее у родителей всю жизнь и заниматься боксом для удовлетворения мордобитной потребности. Истинные планы они скрывали даже от подруг, напуская туман озвучиванием фантастических профессий.
Местные бабульки поговаривали, что виновата Нелька, сбившая их с истинного пути на путь непотребства и беззакония. Будучи самой мелкой по росту, она была старшей в компании и самой языкатой. У бабулек пользовалась плохой репутацией и регулярно выхватывала порицания и обидные реплики, на которые реагировала наигранным злодейским смехом.
Увидев Нельку, Толик не удержался от сравнения:
— Ну, ты мать даёшь! Гринч[1] отдыхает. Зелёный, ёпт, зелёный. Это тебя в твоей цирюльне так разукрасили?
— Яицкий, не тарахти, — отмахнулась Нелька намеренно исказив фамилию друга.
Сергей боднул брата плечом.
— Математичка тебя прибьёт, а Геннадич расплачется.
Нелли обхватила друзей за плечи и поджала ноги, вынуждая нести себя над тротуаром.