Макнув кисть в розовую краску, я прикоснулась к белоснежному холсту, и после нескольких мазков, на пергаменте расцвёл нежный, воздушный пион. А потом ещё один. И ещё. Через несколько минут их количество переросло в пушистый, как сладкая вата, букет. И пусть это было довольно редко, сейчас я любовалась своим творением.
И почему я перестала рисовать? Искусство невероятно успокаивает…
Вымочив кисть на салфетке, я избавилась от насыщенного зеленого, отчего получила прозрачно-мятный и принялась создавать лепестки. Они получились хуже — казались плоскими и неестественными.
Если добавить чёрные, едва уловимые жилки, похожие на паучьи лапки, то лепесток оживёт…
Рука потянулась к отсеку с чёрной, как смоль, краской, а когда кисть полностью пропиталась ядовитой смесью, я почувствовала слабость и легкое головокружение.
У беременности слишком много нюансов…
И когда серый туман перед глазами рассеялся, кончиком кисти я дотронулась до холста. Колючая волна тока прошла по телу, будто мольберт находился под высочайшим напряжением. В глазах потемнело. И, беременность здесь не причём…
Я стою в центре клуба «Магнат», меня окружает множество шумных, выпивших людей и ослепляют огни цветомузыки, а громкие басы, адским молотом стучат в висках. В нос врезается сладкий запах алкоголя и ароматических сигарет. В этом душном помещении я единственная, кому не до веселья.
Я прикрываю рукой глаза, чтобы спрятаться от ярких вспышек. Люди вокруг меня кричат и требовательно машут руками. Напротив меня стоит мольберт, краски, кисти и небольшого формата ватман.
Что происходит?
Я растерянно оглядываюсь по сторонам, ища в толпе хоть одно знаемое лицо. Все тщетно. Вокруг меня одни незнакомцы.
Парни и девушки продолжают яростно жестикулировать, призывая меня выйти из оцепенения. Мое сердце, как маленькая пташка, отчаянно бьется о грудную клетку. Мне жутко дискомфортно.
Я не сразу понимаю, чего именно от меня хотят, но когда беру в руки кисть, все происходит само собой. Плавными движениями я вырисовываю очертание больших глаз. Чёрной краской добавляю густые брови, отчего взгляд становиться хмурым. Голубо-синие точки, предают глазам глубину и чарующий цвет, а чёрные зрачки — жизнь.
Люди восхищаются моим талантом, отчего во мне просыпается азарт. И гордость за саму себя. Моя осанка становиться увереннее. И пусть гордыня — один из грехов, это отступление от праведной жизни самое приятное.
Мне остаётся ещё несколько штрихов, но кто-то отвлекает меня. Он за моей спиной. Я чувствую его присутствие каждой клеточкой своего тела. Его горячее дыхание обжигает мою шею, а легкие прикосновения пальцев выводят из равновесия. Я утопаю в энергетике незнакомца, тело отказывается шевелиться, а ноги становятся ватными.
Кто же он?
Он пугает меня. Волнует. Чарует. Пленит. Я как восковая свеча плавлюсь от его естественного жара. Становиться трудно дышать. А когда тяжелая рука падает на мое плечо, я вздрагиваю. Грубые пальцы медленно продвигаются к шее и смыкаются на ней, но оставляют возможность вдыхать воздух.
Кожа покрывается мурашками, я затылком чувствую опасность. От ужаса сердце замирает. Мне знаком это животный страх. Только один человек вызывает у меня подобную реакцию.
Развернувшись, я встречаюсь с ним глазами. Холодный, леденящий взгляд противоречит пламени, которое исходит от него. Его губы сложены в хищную, едва уловимую улыбку, а на остром лице гуляют желваки. Он гипнотизирует меня, как голодный удав завораживает слабохарактерную белку. Ох, я знаю этого змея, знаю искусителя…
Ваня.
Из транса меня вывел пронзительный звонок в дверь. Кто-то настойчиво насиловал чёртову кнопку.
Кому и что надо?
Только сейчас я поняла, что воткнулась кистью в холст, просидев так несколько минут, отчего мои пионы облились чёрными слезами. Рисунок был испорчен старыми воспоминаниями. Впрочем, и не только он — от былого настроение не осталось ни следа.
Влетев в домашние тапки, я подбежала к двери и заглянула в глазок. И то, что я там увидела, повергло меня в шок.
Какого…?
Звонок повторился. Закусив губу, я медлила со своим решением — стоит ли открывать? Мои глаза забегали, а пальцы замерли на щеколде. Незваный гость уже услышал мои шевеления за дверью.
Хватит, Василиса. Перестань всего бояться.