— Ты просто псих, — бурчит Белый и идёт улаживать ситуацию.
Я смотрю ему вслед, и не понимаю, почему не решился подойти первым. Долбанная дружба, вечно обязывает тебя на какие-то жертвы.
Даже на расстоянии, я вижу залитое краской лицо бедняжки. Она смущается. Злится. И щебечет что-то непристойное.
Откуда столько эмоций в таком хрупком теле?
Уголек обжег пальцы и, выругавшись, я кинул окурок на землю.
Да уж, раньше Вася была куда живее.
Её глаза светились, и трудно было представить, что они хоть когда-нибудь потухнут. И, если я неумышленно стал главным провокатором этого затмения, то теперь, я сделаю все, чтобы вернуть этот жизненный блеск.
Прошло уже больше получаса, а Вася так и не вышла. Закрыв машину, я решил вернуться за ней.
Она что легла спать и даже не предложила полежать с ней рядом?
Отогнав неприличные мысли, я открыл входную дверь и лицезрел довольно предсказуемую картину: сидя на полу и пряча лицо руками, горько всхлипывает наша «Несмеяна».
— Твою мать, Вася! — выругался я и пошагал к ней. — Только не говори, что эти стены давят на тебя, а пыльные коврики растрогали тебя до глубины души! — вцепившись в ее куртку, я резко оторвал ее от пола. Так резко, что она заметно растерялась.
— Отпусти меня, — вяло всхлипнула она, едва держась на ногах. — Я устала, Рэй.
Я взорвался.
— Устала? Устала?! Да я капец как устал от твоего нытья! Что на этот раз? Сломанный ноготь? Раздавленный комарик? Джастин Бибер — гей? Птичку жалко, черт возьми? Что?!
— Ты ничего не понимаешь, — она пальцами коснулась шеи, словно ей было трудно говорить. Или даже дышать.
Едва справляясь с гневом, я хорошенько встряхнул ее.
— Ты только посмотри на себя! В кого ты превратилась? Вечно плачешь, скулишь, жалеешь себя, не живешь, не дышишь, словно в коме, боишься и постоянно жалуешься на суку — судьбу! О да, прошлое может ранить! Но ты можешь как вечно жить им, так и перешагнуть через него и двигаться дальше! Завязывай топтаться на месте!
Она грустно усмехнулась.
— Легко сказать, когда ты не в моей шкуре…
От презрения, по моему позвоночнику пробежала волна мурашек. Я отбросил её так, что та отпрянула и впечаталась в стену. Мой кулак пролетел рядом с ней и от удара, посыпалась настенная штукатурка. Она зажмурилась, но даже не попыталась увернуться.
— Тряпка, — процедил я сквозь зубы, не скрывая своего отвращения. — Мне противно от тебя.
В эту же секунду мою щеку обожгла грубая пощечина, а следом слабый удар в грудь. Вася часто дышала и гневно смотрела на меня.
— Убрал — свои — руки, — не разжимая челюсти, проговорила она.
— А то что? — усмехнулся я, нависнув над ней.
Сжав крохотные кулачки, она повторила удары в грудь, но толку от них было мало.
— Не трогай меня, гад!
И тут меня осенило. Я вспомнил, как несколько лет назад, зажимал её на кухне, соблазнившись желанием напугать и унизить. В данный момент, ситуация мало чем отличалась от прошлой. Но ведь тогда она боролась. Несмотря на дикий страх, она отчаянно сопротивлялась, царапалась, кусалась и даже умудрилась оглушить сковородой. Одним словом, защищалась, потому что ей было не плевать на себя.
Сумасшедшая идея плотно засела в голове. И пусть этот поступок будет слишком опрометчив, слишком безрассудным, пусть после этого безумства она возненавидит меня до конца своих дней, но я буду не я, если не рискну. Перестану уважать себя, если не попробую.
От ненормального волнения, моя грудь сбивчиво вздымалась, а сердце было готово выпрыгнуть наружу.
— Не трогать, говоришь? — с вызовом спросил я, склонив голову на бок.
Её глаза забегали, она была в замешательстве.
Приглушив в себе отголоски совести, я прижал Васю к стене и, запустив руки под куртку, почувствовал жар её кожи.
— Что ты делаешь?! — взвизгнула она, попытавшись высвободиться из плена, отчего мне пришлось вжаться в нее всем телом.
— Лапаю тебя. Что непонятного?
— Отвали!
— А ты заставь меня. Борись! Или хрен его знает, как далеко я могу зайти!
— Перестань, Рэй! Хватит!
— Неубедительно, — отрезал я и продолжил позволять себе лишнего. Все тело гудело от странного чувства, такого необычного, что даже названия для него не находилось.
Моя рука проскользнула по её спине, и пальцами я нащупал застежку от бюстгальтера.
— Не надо! — взмолилась она в ужасе. Я чувствовал её дрожь, но не останавливался. Она с трудом боролась со слезами. — Да что с тобой? Не надо, пожалуйста!