На чем основывался суд, когда хладнокровно закрыл глаза на законное обвинение пострадавшей? Галиматья какая-то!
Я почувствовал, как просел диван и заметил на столе бутылку виски.
— Свято место пусто не бывает? — подковырнул я Дэна.
— Если хочешь, я могу уйти, — спокойно предложил он.
— Ох, нет. Если ты уйдешь, то заберешь с собой виски. Так что, оставайся, мистер «Я знаю, чем вас подкупить».
Денис наполнил две рюмки, и мы сразу же их осушили. Я почувствовал приятное жжение в горле. Это то, чего мне сейчас определенно не хватало.
— А ведь действительно, Рэй, — аккуратно начал он, — тебя покоробила это новость. Ты поник и отстранился. Это видно не вооруженным глазом. О чем ты думаешь?
Я положил ногу на ногу, раскинул руки по спинке дивана и уставился на танцующих парочек.
— Если ты решил, что я против решения суда, то можешь пересесть за столик, где сидит Вика и твоя благоверная.
— А это не так?
— Я что похож на попугая, который должен повторять одно и то же?
Денис натянул загадочную улыбку.
— Дай угадаю, причина твоего смятения другая? Она начинается на «Ва» и заканчивается на «ся»?
Я кинул на него раздражительный взгляд.
— Захлопнись, а.
Денис примирительно поднял руки и понимающе оставил меня в покое.
Я зажег сигарету и, задрав голову к потолку, выпустил густой дым. Я все думал. Вспоминал. Ведь совсем недавно мы с Белым отдыхали здесь на славу. Тогда нам казалось, что нет той ямы, которую мы бы не смогли не перепрыгнуть. Весь мир был у наших ног. Только вот Ванька споткнулся и полетел на самое дно, а я не смог подать руку помощи. Что ж, этот бандит выкарабкался самостоятельно. И совсем скоро, мы возобновим эти головокружительные встречи в старом, добром «Магнате». Мы будем пить, веселиться, а о будущем задумаемся лет так в тридцать. Если не в сорок.
Эх, я помню этот столик и тот день, когда яма стала глубже…
— Что-то тухло сегодня, не находишь? — говорит Белый, внимательно разглядывая танцпол.
— Подожди немного, скоро придут Вика и Кристина, — я пытаюсь перекричать громкую музыку. — Они знают, как хорошенько нас развеселить.
Ваня мрачнеет в лице.
— Может хватит говорить о моей девушке, как о первоклассной путане?
— Заметь, это твои слова, — я машу пальцем перед его угрюмым лицом. — Так, на секундочку.
— Не притворяйся, Рэй. Так оно и есть. Тебе не нравятся подобные дамы, только вот вопрос — зачем ты держишь возле себя Кристину?
Я пожимаю плечами.
— Мне нравиться ее стрепня, — звучит неубедительно.
Сегодняшнее присутствие в баре действительно было необязательным. Меня кусала мысль, что я должен быть в совсем другом месте. Впрочем, Ваня тоже это понимал.
Неожиданно, я улавливаю хрупкий силуэт, который растерянно пробирается между пьяных парней и садиться за столик, робко поджав ноги. От этого столика исходит уязвимость.
Я чувствую, как твердеют мышцы шеи, и просыпается чувство голода.
— Уверяю, брат, твой вечер перестал быть томным, — я поворачиваю лицо Вани в нужное мне направление, и чувствую, как обрывается его дыхание.
— Вася? — удивленно спрашивает он, словно заметил что-то сверхъестественное.
— Убогую не заказывали? — смеюсь я, глядя на жалкое создание.
Даже в темноте, я вижу, как Василиса напугана. Скованна. Ее глаза бегают, словно ища выход из самой преисподнии. Подобные заведения не для нее. Я сразу догадываюсь, кто притащил ее сюда. Алла.
— Оставим зверька в покое или как следует, поздороваемся? — глумясь, спрашиваю я.
Ваня проворачивает шею, будто справляясь с невероятным раздражением, а потом смотрит на меня в упор.
— Будет невежливо, если мы проигнорируем любимую подружку, тебе так не кажется? — его улыбка становиться хищной.
Я допиваю пиво из стакана, поправляю ворот куртки и взываю к действию:
— Значит, погнали.
Не замечая препятствий, я иду к цели. И пусть эта цель — беззащитная девочка, которая не в силах противостоять двум отмороженным парням, мне сложно остановиться. Я уже принял правила игры, которая даже мне кажется низкой, но ничего не могу с собой поделать. Это лишь очередное развлечение, которое скрасило хмельные, надоедливые будни и я готов веселиться, пока надломленный аттракцион не сломается до конца.