Автомобиль подпрыгивает на кочках, и я хватаюсь за ручку, чтобы не улететь в лобовое стекло.
— Перестань так гнать, — возмущаюсь я, глядя то на него, то на дорогу. — Ваня, ты слышишь меня?
— Достала уже! — он нервно бьет по рулю и делает музыку громче, дабы избавиться от моих надоедливых воплей.
Ваня хмуриться. Мрачнеет. Снова.
Я знаю эту реакцию. Точнее, помню ее. В такие моменты, нужно быть крайне аккуратной и не лезть под руку. И, поэтому, я решаю молчать, хотя на языке вертятся десяток вопросов.
А главный — что я сделала не так?
И что-то мне подсказывало, что я совершила эту ошибку не сейчас, а намного раньше.
Через несколько минут мы резко тормозим, Ваня глушит мотор и застывает в раздумьях. Невозможно понять, что у этого парня на уме — глаза пустые, на лице ни одной эмоции, — и его временное безучастие в этой жизни, невольно наводит на дурные мысли.
Теперь, мне страшно. Снова.
— Давай вернемся, — практически скулю я. — Я хочу к ребятам.
Игнорируя мою мольбу, Ваня достает сигарету, подкуривает и протяжно выдыхает дым. Размышляет. Кажется, ломает голову или борется с мыслями — я не понимаю.
— Ваня?
Мгновение, и он смотрит на меня в упор.
— Ты можешь захлопнуться или нет? — его голос холоден, как лед. Замораживает и пробирает до костей.
Я охаю. Мое сердце сжимается в кулак. Я готова расплакаться, но из последних сил стараюсь держаться, ибо сегодня, обещала себе не реветь. Поджав дрожащие губы, я отворачиваюсь к запотевшему окну и незаметно вытираю намокшие ресницы. Обида терзает душу. Снова.
За окном непроглядная тьма. Я не понимаю, где мы, зачем мы здесь, но и спросить об этом не решаюсь. Мне хочется верить в лучшее. Мне хочется верить Ване. Я больше не хочу его терять.
Порой мне кажется, что мы, как две веревки одной качели. Если рвется одна — другая берёт весь груз на себя. Только правда в том, что мое крепление надежней, да и нитки прочнее, а чарт Ваня постоянно срывается.
Мне хочется спасать его.
Но, только через некоторое время я пойму, что своими благими намерениями, самостоятельно вытоптала себе дорогу в Ад.
— Мне холодно, — признаюсь я, когда кончики пальцев начинает покалывать.
Ваня выбрасывает окурок в окно, выходит из машины и через мгновение открывает пассажирскую дверь.
— Выходи, — грубо приказывает он, смотря на меня сверху вниз так, стоя кажусь ничтожной мышкой. — Давай.
Я лихорадочно трясу головой.
— Не нервируй меня, Вася! Выходи из этой чертовой машины!
— Не хочу, — жалобно отвечаю я, и тогда он вцепляется в мое запястье, силой вытаскивает из салона и тащит по заросшей сорняками тропинке.
Когда глаза привыкают к темноте, у меня появляется возможность осмотреться. Это лес. Он темный. Жуткий. Даже деревья мне кажутся злыми.
Я вся съеживаюсь от холода, страха и чувствую дрожь в коленках. Ваня продолжает тянуть меня за собой, отчего запястье начинает ныть от боли, а ноги щипать от мокрой, режущей щиколотки, травы.
— Пожалуйста, — изнемогаю я и пытаюсь вырвать руку из его хватки, — давай вернемся.
Неожиданно для меня Ваня останавливается. Смотрит диким взглядом и мое тело цепенеет.
— К чему такая паника, Василиса? — бездушно интересуется он, и я чувствую, как на моей руке сжимаются холодные пальцы. — Я приготовил тебе сюрприз. Всего лишь небольшой презент. Тебе понравиться.
Он лукавит и даже не старается показаться правдивым. Я собираю крошечную волю в кулак.
— Нет, — отказываюсь я и иду обратно. — Хватит с меня этих подарков.
Мне удается сделать только шаг, потому что импровизированный наручник тащит меня за собой.
— Пошли, я сказал! — рычит Ваня, и я забываю о нашем примирении. Его напросто не было. Между нами все тот же холод. Пропасть. Бездна. Я наивно решила, что больше никогда не буду бояться его, но сегодня, эта боязнь выросла до самой критичной отметки.
Спотыкаясь, я прошла еще несколько метров, но когда Ваня резко становился, мой нос уткнулся в его каменную спину. Боль пронзила переносицу. Проморгавшись, я разглядела окружающую меня местность.
Кладбище.
В воздухе застыл ужас. Что-то крайне зловещее окутывало мой разум. Небольшая площадь с несколькими могилами, но этот островок, кажется мне самым жутким местом на планете.
Испуганными глазами я смотрю на Ваню, губы которого трясутся в ненормальной ухмылке. Сумасшедший взгляд, который словно искриться безумием, лишает его какой-либо человечности. Он звереет.