— У Игоря тут ремонт, ты сильно не пугайся. — Глеб Владимирович как-то незаметно и очень органично перешел на «ты».
— Какая девушка! — поднялся со своего места сухощавый, совершенно седой человек лет шестидесяти. — Прошу вас, садитесь. Глеб, познакомь нас с дамой.
— Прошу любить и жаловать. Это — Алина.
— Михаил Иванович, — представился седой. — Виктор Ильич, бросай свои альбомы, смотри, какую красоту к нам Глеб привел!
От стеллажа с альбомами отошел невысокий черноволосый мужчина.
— Виктор Ильич. — Он протянул Алине руку, та, немного смущаясь, подала свою. Виктор Ильич чуть склонился и легко поцеловал кончики ее пальцев.
Алину усадили за накрытый стол, на котором стояли дымящаяся картошка, селедка, зеленый лук, нарезанная кружками колбаса и две бутылки водки.
— Вина никто не додумался купить? — спросил Глеб Владимирович.
— Глеб, ну ты же знаешь, что вино, кроме тебя, никто не пьет.
— У меня, по-моему, оставалась еще бутылка. Я сейчас принесу.
— Алина, — наклонился к ней Михаил Иванович. — А вы не хотели бы у нас поработать?
— У вас? — не поняла Алина.
— Ну да, на худграфе. Нам очень не хватает такой живописной натуры.
— Миша, ну что ты сразу быка за рога! — вмешался Виктор Ильич. — Дай девушке оглядеться немного. Кстати, где остальные?
— Я уже всех позвал, — сказал Игорь. — Сейчас подойдут.
И действительно, через пятнадцать минут в мастерской появились еще трое — молодой светловолосый парень, лет двадцати пяти, который отрекомендовался Сергеем, чуть прихрамывающий, средних лет человек со странным именем Витолий Дмитриевич и красивая темноволосая дама с кошачьим разрезом глаз и очень подвижным лицом, ей, в зависимости от выражения лица, можно было дать и двадцать лет, и тридцать.
— Тамара, — представилась дама, и Алина поняла, что ей удивительно идет это имя.
— Ну вот, кажется, все в сборе, — констатировал Игорь. — Как говорится, можно начать.
Глеб Владимирович налил себе и Алине вина, остальные предпочли водку.
Михаил Иванович поднялся:
— Ну-с, господа, пять лет назад всеобщими усилиями мы отбили этот дом у городской администрации, привели его в божеский вид, обустроили свои мастерские...
— К некоторым это не относится, — улыбнулась Тамара, легко коснувшись ладонью колена Игоря.
— Игорек у нас в вечном творческом поиске, — поддержал ее Виктор Ильич.
— Ладно вам, — отмахнулся Игорь. — Дайте человеку договорить.
— В общем, за нашу дружную семью! — закончил Михаил Иванович.
Художники чокнулись и выпили.
— Серега, перед выставкой коленки не трясутся? — Игорь снова разлил водку.
— Есть немного, — признался Сергей. — Там еще работы непочатый край!
— Все будет нормально, — успокоил его Витолий Дмитриевич. — Не всегда первый блин комом.
— Томка, ты к первому числу чтобы как штык была на работе! — Игорь протянул рюмку Тамаре. — Я хочу сделать постановку в том черном платье, помнишь? Дама перед зеркалом.
— Опять на себя эти восемь килограммов надевать?! — притворно ужаснулась Тамара. — Поставишь ведь небось, злодей?
— В таком платье сам Бог велел стоять. Ничего, тебе не привыкать.
— Между первой и второй перерывчик небольшой! — вмешался Виктор Ильич. — Давайте выпьем за первую Серегину выставку!
Тост был принят на ура.
Глеб Владимирович наклонился к Алине:
— Положить тебе картошки? Ты не стесняйся, у нас тут все запросто.
— А я и не стесняюсь. — Алина подала ему тарелку. Ей ужасно нравились люди, в компании которых она сидела. — А Тамара — это кто? — шепотом спросила она.
— Наша самая выносливая натурщица. Ты ее разве не узнала? Она тут почти у всех на полотнах, и не только в человеческом виде.
Алина перевела взгляд на висящие по стенам картины Игоря и поняла, что Тамара и сверкающие глазами кошки — это одно и то же лицо.
Выпили по третьей.
Алине было удивительно уютно среди художников. Все они были разными, но объединяло их какое-то доброжелательное сияние творчества, никто никогда из этих людей не мог бы причинить ей зла — в этом Алина была совершенно уверена. Ей казалось, что всю эту компанию она знает уже давно. На другом конце стола заспорили о живописи какого-то незнакомого Алине художника, она слушала очень внимательно, впитывая, как губка, незнакомые, но такие красивые слова: пленэр, колорит, светотень...