— Глеб, ты же знаешь... — Тамара судорожно вздохнула. — Зеркало есть? Моя сумка у Игоря в мастерской осталась.
— Там еще народ гуляет. Сейчас принесу. — Глеб вышел.
— Вот такая штука жизнь... Черт, завтра с утра глаза опухшие будут... — Тамара снова налила себе водки. — Гори оно все огнем!
Глеб вернулся с сумкой.
— Держи.
Тамара достала из сумки косметичку и через несколько минут косметических манипуляций выглядела так же неотразимо, как всегда. Лишь по слегка припухшим векам и покрасневшим глазам можно было догадаться о том, что здесь недавно произошло.
— Там еще водка осталась? — Тамара захлопнула сумку и, слегка пошатнувшись, поднялась.
— Томка, хватит тебе.
— Напьюсь сегодня, — твердо сказала Тамара. — И пошло все к черту!
Когда за Тамарой закрылась дверь, Глеб подошел к Алине сзади и обнял ее за плечи.
— Давно это у них? — спросила Алина.
— Лет десять уже. С тех пор как Томка к нам работать пришла.
— А почему тогда...
— Людмила пригрозила, что, если Игорь ее бросит, она с собой покончит и ребенка не пожалеет. Я ее давно знаю, она такая, она сделает... Отпраздновали день рождения, называется...
— Сколько времени? — спохватилась Алина.
Глеб посмотрел на часы.
— Пятнадцать минут второго.
— Что?!! — Алина даже подпрыгнула. — Мне же в девять нужно было быть дома!
— Господи, старый дурак! А я-то о чем думал?!! — Глеб заметался по мастерской. — Поехали, я довезу тебя на такси.
Алина судорожно размышляла. Явиться домой в третьем часу ночи, да к тому же еще под алкоголем, — для матери это будет слишком.
— Я сначала позвоню, — сказала она.
Телефон — один на все мастерские — стоял в коридоре. Алина дрожащей рукой набрала номер. Лора Александровна трубку сняла сразу.
— Мама, это я... У меня все в порядке, я задержалась у...
— Я уже все больницы обзвонила!!! — По голосу матери было слышно, что она на грани истерики. — Где ты шляешься?!! Ты не забыла, что с тобой случилось недавно?!!
— Мама, не надо... — попыталась успокоить ее Алина. — Я просто задержалась у...
— Где задержалась, там и ночуй!!! Домой можешь вообще не являться!!! — Лора Александровна бросила трубку.
Алина несколько секунд растерянно слушала короткие гудки, потом тряхнула головой. Ах так, ну и пожалуйста! Не очень-то и хотелось! Она развернулась и уверенным шагом вошла в мастерскую Глеба.
— Ну что? — встревоженно поднялся он ей навстречу.
— Меня из дома выгнали, — с деланной беспечностью сказала Алина. — Можно я сегодня у тебя переночую?
Глаза Глеба стали беспомощными.
— Может быть, все-таки лучше... — неуверенно предложил он.
— Ты меня выгоняешь? — удивилась Алина.
— Бог с тобой, конечно же нет...
...В мастерской горели свечи, пахло воском и краской, плыли в дрожащем свете летучие кони, играли блики на белом потолке, негромко звучала нежная мелодия Стинга...
Алина сидела на кровати, поджав под себя ноги, в старенькой футболке Глеба, которая была ей явно велика.
— Ты сейчас похожа на Суламифь... Твои волосы отдают медью... Я хотел бы написать тебя такой... — Глеб осторожно коснулся рукой ее волос.
— Кто такая Суламифь? — спросила Алина.
— Любимая жена царя Соломона... Ее убили за то, что он любил ее больше всех своих жен... Простая девушка из виноградника... — Рука Глеба нежно поползла по плечу и коснулась ее груди. Алина вздрогнула.
— Что-то не так? — встревожился Глеб.
— Нет, — через силу сказала она, отгоняя от себя моментально возникнувшее воспоминание о тяжелой, вонючей туше на своем теле. — Нет, все нормально...
Глеб отодвинулся от нее и пристально посмотрел ей в глаза:
— Что? Девочка моя, маленькая, что не так? Ты меня боишься?
В его глазах было столько нежности и любви, что Алину неожиданно прорвало. По ее щекам потекли слезы, она плакала и рассказывала ему о том, что произошло с ней не так давно, слова лились из нее фонтаном, они выплескивались и набегали друг на друга... Все это было похоже на вскрытый нарыв, когда гной сначала брызжет во все стороны, а потом начинает вытекать медленно, медленно, медленно, пока хватит сил давить на рану...
Алина замолчала. Ее слегка трясло. Глеб поднялся и протянул ей зажженную сигарету и бокал вина. Алина выпила вино залпом. Ей стало стыдно своего откровения.
Глеб долго молчал, глядя на пламя свечи.
— Маленькая моя девочка... Господи, рожает же земля уродов... — с болью в голосе произнес он. — Я никогда тебя не обижу... Ложись спать и ничего не бойся...