Лора противилась долго и отчаянно, ее бывшие однокурсницы наперебой твердили: «Дура! Пользуйся моментом, профессоршей станешь!» — но Лора ясно понимала, что она Вадиму действительно не пара и рано или поздно он это поймет. Но Вадим продолжал ухаживать. Два года осады принесли свои плоды: Лора устала сопротивляться, к тому же она давно влюбилась. Отчаянно. Раз и навсегда. Родителей Вадима на свадьбе не было. Только дед-академик сделал внуку царский подарок, подарив ему двухкомнатную квартиру. Сделал это он не из уважения к невестке, а из любви к внуку, чтобы тот не опустился до жизни в одной квартире с тещей-торгашкой и тестем-работягой.
Через три года родилась Алина. Но даже рождение внучки не заставило родителей Вадима изменить свое мнение о невестке. Вадим изредка бывал у них, но во время семейных чаепитий, когда речь за столом шла о чем угодно, начиная с политики и кончая погодой за окном, имена Лоры и Алины не упоминались, словно их не существовало на свете.
Лору устраивало это положение вещей. В своем доме она была нераздельной хозяйкой, никто не указывал ей, что нужно делать и как, тем более что в глубине души, несмотря на обиду, она признавала правоту своих родственников: Вадим стал одним из лучших хирургов города, он не вылезал из заграничных поездок, а Лора как была, так и осталась медсестрой в обычной больнице. Вадим несколько раз пытался устроить ее в свою клинику, но здесь Лора, которая обычно все желания мужа исполняла с полуслова, проявила неожиданное упрямство: ей казалось, что ее незначительность может как-то принизить Вадима в глазах тех людей, с которыми ему приходится общаться. По той же причине Лора не любила официальных приемов, на которых городские знаменитости с бокалами шампанского в руках беседовали о новейших достижениях медицины, а их прекрасные половины, разодетые в шикарные наряды, перемывали косточки отсутствующим дамам и хвастались новыми драгоценностями.
Как только Вадим сообщал Лоре об очередном приеме, сердце ее болезненно сжималось: ей вполне хватало уюта ее дома, Алинкиного лепета и любви Вадима: за пределами этого треугольника для нее ничего больше не существовало. Поэтому каждый раз Лора старательно находила всякие отговорки — от легкого недомогания до насморка Алины. Вадим смеялся: «Ну вот, женился на зайчишке — сереньком трусишке! Что тебя там, съедят?» Лора беспомощно улыбалась, и он уходил один.
Единственное, что вносило дискомфорт в жизнь Лоры, — это отношение родителей Вадима к ее дочери. Лора знала, что стоит им хотя бы один раз увидеть свою внучку, и они влюбятся в нее сразу и бесповоротно. Но Вадим молчал, а она привыкла во всех вопросах безоговорочно полагаться на мужа.
И хотя в глубине ее души всегда было чувство, что рано или поздно он оставит ее, уход Вадима к другой женщине стал для Лоры концом света. Лоре показалось, что небо опрокинулось на землю, а сама земля ушла из-под ног. В одно мгновение разрушилось, разлетелось на мелкие осколки все то, чем она жила. У нее отобрали воздух. Лоры и так не существовало без Вадима. Вадим ушел, и ее не стало окончательно. Пустая женская оболочка совершала какие-то механические движения — ела, собирала дочь в школу, ходила на работу, но ночью, глядя пустыми глазами в потолок (все слезы Лора выплакала в первые дни), она ощущала внутри себя лишь отчаянную ноющую пустоту. Ее жизнь потеряла смысл. И если бы не Алина, Лоры не стало бы сразу, как только все это случилось.