– Ладно, чего нам тянуть друг на друга? Нет причины. Побазарили по-свойски и дело с концом. Не будем бодягу разводить[2], замнем для ясности. Идем, я выставляю. Лататы?[3] На, держи краба.
Он протянул мне для рукопожатия правую руку, левая, по-прежнему осталась в кармане пальто. Я помедлил, все это было довольно странно, но быть может, он прав? Плохой мир лучше хорошей драки с четырьмя колхозниками. Хотя, чем их больше, тем больше они будут друг другу мешать, все решит не число, а умение. Как там сказал Суворов о превосходящих силах противника: «Множество их умножит и беспорядок». На худой конец, я всегда смогу от них оторваться. В рывке, да и на дистанции им меня не достать. Я не сомневался в своей неуязвимости. Воевать с их полевой бригадой я не собираюсь, но и убегать не хочется, слишком необычную девчонку я здесь повстречал. Не для того я ее нашел, чтобы потерять.
Не без колебания, я пожал протянутую мне руку, но пальцы ее не поддались. Сжал еще сильнее, изо всех сил, и… ‒ ничего не произошло. Я с изумлением разглядывал его руку. Так вот зачем он накинул на плечи пальто! Одной рукой, спрятанной под пальто, он протянул мне для рукопожатия одетый в правый рукав пальто протез руки. Левый, пустой рукав так и остался засунутым в карман, а вторая его рука, из распахнутого пальто уже у моего горла, колет острием финки. Все рассчитано на неожиданность и я ее не учел, а главное, я неправильно их оценил, приняв бандитов за деревенских оболтусов. Так обуть! И где?.. В каком-то захолустном Криворожье! Последними словами ругал я себя.
В критических ситуациях думаешь и действуешь одномоментно, иначе не уцелеть. Мне уже приходилось быть свидетелем того, что может стоить секундная растерянность. В обычной обстановке я не люблю такую скоропалительность из-за упрощенности принимаемых решений. Теперь главное не торопиться и принять это единственно верное решение. Если б он хотел, я бы с ножом в горле уже подплыл кровью на асфальте. По всему, это не бык колхозный, а психопат уголовник, и убить меня ему также просто, как прихлопнуть муху. Вместо того чтобы отступить, я напряг шейные мышцы и налег на финку и он, чтобы не проткнуть мне кожу, чуть ослабил нажим лезвия. Хороший знак.
– Послушай, для меня с детства нож все равно, что иголка, – совершенно искренне заявляю я.
Я и в самом деле не боюсь никакого оружия, ‒ если мне им не угрожают...
– Спрячь свою точилку и хватит шутить, нечем дышать, – с трудом сохраняю спокойствие я.
– Ну шо, фраер дешевый? Как очко, жим-жим? – он жадно шарил своими бельмами по моему лицу, желая насладиться моей паникой. – Небось, натрухал уже в свои красивые штаны? Погодь, сейчас мы тебя с них вытряхнем, а после … – что будет после, он не досказал, судорожно сглотнув слюну, захлебываясь сладостью мечтательной злобы.
– Не по плечу тужурку ты на себя одел, – отвечаю я, ломая голову над тем, как бы выбраться из этого капкана.
Краем глаза замечаю, как трое его дружков окружают меня, только и успел медленно развернуться спиной к стене. Вид у них совсем не приветливый, зловеще пялятся на меня. А может, я сгущаю краски? В этих краях угрюмого от заспанного не отличишь.
– Ты меня перепутал с кем-то, кто принимает тебя всерьез, ‒ с издевкой говорю я, лихорадочно соображая, как хоть на миг отвлечь его внимание.
Я делал все, чтобы психологически его разбалансировать, сломать его сценарий, но без результата. Время уходило. Безнадежно и без возврата. Долго он финку у горла держать не станет, слишком светло, есть одинокие прохожие, а это свидетели. Что-то будет.
– Я боюсь только себя. Боюсь, что пущу такого, как ты под откос и придется отсюда отчаливать, а мне бы этого не хотелось, – веско закончил я.
– Меня?! Под откос? Ну, давай, митюха, исполни, – торжествует Белоглазый, возбужденно облизывая губы.
Его предательская уловка сработала, и он упивался приобретенной надо мной властью. Лицо его квашней расплылось в довольной ухмылке, отчего он стал совсем похож на бабу. Белесые глаза масляно поблескивают в глубине сощуренных кожных складок. В его голосе появились какие-то отвратительно ласковые интонации, при этом он беспрестанно сглатывал слюну. Это хорошо, что он так уверен в своем превосходстве, успокаиваю я себя. Расшатать его не удастся, если отрываться, то сейчас. Теперь или никогда. Я незаметно делаю два глубоких вдоха. Собранность, концентрация и, ‒ взрыв!
– Немец, ты опять вола водишь? – грубый голос звучит откуда-то сбоку.
Говорит это здоровяк с веселым хищным лицом, рядом с ним Ли. Белоглазый весь съежился, стал как будто меньше. Рука с финкой исчезла в полах расстегнутого пальто.