–От этого не пострадают мои близкие?
–Скорее, наоборот.
–И я доживу до старости?
–Да, – усмехнулся голос неожиданному вопросу.
–Ты лжёшь! – твёрдо заявил художник, изменив своё настроение на штыки.
–На счёт, старости?
–Да.
–Какая разница, сколько тебе жить, если ты умрёшь великим?
–Как? Как какая разница? Это же моё время! – швырнул возмущение художник.
–Время для тебя ничто, и ты сам об этом знаешь! – зашипел голос.
–Хорошо. Ничто так ничто, – согласился художник, хоть и знал, что ещё ни раз поспорит с этим таинственным голосом.
–Кто ты такой? – спросил Арлстау после паузы, но голос вовремя исчез, и все его следы простыли…
«Кто сотворил меня, тот и имеет право забрать мою жизнь.», – размышлял уже позже художник. – «Но, если я сотворил себя сам, то, как же мне быть?!».
Он так и не заснул от бури эмоций, что подарил ему диалог с неизвестным персонажем, так и не закрыл своих глаз.
Поднялся с кровати раньше лучей солнца. Утро ещё не успело издать своё начало и отойти от бурной ночи, а вещи уже собраны.
Оставил дому, что и так принадлежит ему и то, что общее у них на двоих. Себе взял, что собственно, что дорого для глаз, что бесценно для сердца и необходимо для пути – душу луны, душу силуэта и всемогущие деньги, что ожидали своего часа в недоступном, для всяких глаз, сейфе.
Не долго сомневался, оставить ли дому его же собственную душу, и из битвы сомнений победителем вышел дом. «Как он без неё?!», – сказал себе художник и оставил её на чердаке, поставив на пустой подоконник.
На счёт души Леро художник не сомневался, что ей не стоит разделять с ним дорогу, но, однако, он оставил её на своей не застеленной кровати, хоть и понимал, что ей там тоже не место.
Не знал, вернётся ли, но сейчас это было не важно – это будет важным при возвращении, если оно, конечно же, настанет. Сейчас лишь важен его уход и то, как он уйдёт и куда. Красивым уход не бывает – грустно, как ни крути.
Столько мест желал посетить, все их души срисовать для мира, а, может, и для себя. «Покажу себя миру безжалостному. Быть может, кто-то в нём не только оценит мастерство, но и поймёт его, кто-то и поддержит в его начинаниях, кто-то спасёт, кто-то погубит."…
Снова вспомнил Леро, и душа заметалась – то к ней, то ко всему миру. «Она ушла!», – рычала одна сторона, «Она вернётся!», – отвечала другая. Кому из них верить, если в обеих есть он?!
–Да и что он способен ей дать, если она вернётся?!
–Ничего.
Дар взял верх над неокрепшими чувствами. Чтобы окрепнуть, им нужно время, а у них с Леро его не было. Скажете, что его выбор жесток? Не спешите с выводами, скоро в его голову придёт такое, на что никто из нас не способен, и выбор его, действительно, пропитается жестокостью…
«Интересно, как выглядит душа ни живого и ни мёртвого? Как выглядит душа, к примеру, памяти? Это ведь не дом, не луна и не человек.». Начал представлять её, и она представилась спиралью, с обеих сторон которой присутствует конец. «Если силуэт это художник, то способен он на многое, раз на войну собрался без меча. Значит, он не просто рисует, а воплощает свои души в жизнь…».
Сейчас, как никогда, художнику нужна была поддержка. Поддержка это то, чего всегда не хватает, сколько бы её на тебя не осыпалось. Арлстау вспомнил всех людей, что считал близкими и позвонил, кому смог, спросил: как дела, поговорил о жизни. Всем сообщил, что отправляется в путешествие, но, что бы он не сказал им, они всё равно будут переживать. Переживания близких людей имеют колоссальную связь с судьбой человека, о котором переживают, но, к великому сожалению, ничего хорошего они принести не способны. А жаль. Как бы не учил он их не переживать за него, это было бесполезно, потому что переживания – неотъемлемая часть человечности.
Набрал номер деда, и тот, как обычно, начал уговаривать его заехать к нему в гости. Арлстау чувствовал себя уязвлённым в такие моменты, жалость смешивалась со стыдом и пропадало желание доживать до старости. В старости не слабеют лишь нюх и чутьё, и дед понимал внука, почему тот не едет.
Когда позвонил маме, она задала те же самые вопросы, что и задавала в его прошлый звонок – то, что самое важное для неё, чтоб отложить свои беспокойства на время. Он любил её, но ему всегда было сложно говорить ей это слово. Сыну сложно говорить о чувствах так, как это умеет дочь.
Мама в словах не нуждалась, сама знала, как любит её сын. На этот раз, он сказал ей слово «Люблю», но не признался в том, что собирается в путешествие.
–Почему?
–Кое-что застряло в голове и просится наружу!
Душа памяти не вылетала из головы до порога дома. Он уже собрался и вышел, и решился идти, но застыл на пороге. На плечах баул – в бауле два полотна, документы и всё содержимое сейфа.