Прежде утро не казалось ей настолько болезненным и страшным; теперь Гроттер, сама не зная, почему так, стремилась как можно быстрее сбежать в ночь, спрятаться от проклятых солнечных лучей, которые доводили её практически до безумия.
Кому что приносит принуждение? Гроттер на этот вопрос ответить пока что не могла, но, тем не менее, упрямо верила в то, что её жизнь действительно лишь череда случайностей, которые привели её к нынешнему состоянию.
Шрамы некромага стали менее заметными, наверное, за неделю регенерация практически закончила собственное дело, но Таня всё равно могла увидеть их.
Остался, впрочем, на самом деле только один – тот, широкий и слишком длинный, прошедший едва ли не до сердца магической молнией.
Бейбарсов говорил, что ему, в принципе, абсолютно наплевать на шрамы, всё равно заживёт, но Тане казалось, что он умирает.
Почему?
Рыжеволосая понятия не имела, что нагоняло на неё это странное беспокойство, которое порой превращалось в странное, отвратительное торжество, но, тем не менее, Бейбарсов бледнел и бледнел, и всё чаще куда-то пропадал.
А она – правительница.
Она вообще не понимала, как можно было выжить на такой должности много лет – Тане в последнее время казалось, что легче сойти с ума, чем согласиться продолжать работать в подобном темпе.
Тем не мене, ей не оставляли выбора, и девушка, сцепив зубы, терпела собственные обязанности, периодически срываясь.
- Где тебя носило? – она вновь внимательно посмотрела на Бейбарсова, а после, словно желая что-то проверить, дёрнула его за воротник рубашки, пытаясь проверить что-то.
Ничего.
Крови не было, хотя ей почему-то показалось, что Глеб явился с очередной порцией новых ран.
- Ты должен помогать мне править, - упрямо промолвила Таня. – А вместо этого ты пропадаешь чёрт знает где.
- Я ничего тебе не должен, Гроттер, - он перехватил её руку за запястье, отводя её в сторону – Таня не успела даже подумать о том, чтобы ударить Бейбарсова, но он, очевидно, научился ощущать, что именно она будет творить спустя несколько мгновений. – И советую тебе поспешить на очередное заседание, а то ведь опоздаешь.
Таня скривилась.
- Я тоже ничего никому не была должна, - выдохнула Таня. – Пока, чёрт возьми, не оказалась тут.
Бейбарсов спокойно пожал плечами, словно ему было абсолютно наплевать на то, что считала Таня.
- Если хочешь, - наконец-то достаточно мирно промолвил он, - то сегодня я могу сходить с тобой.
Таня кивнула. Она не привыкла к тому, чтобы хоть кто-то заботился о ней – последняя неделя отозвалась глупой чередой странностей и бесконечного одиночества, которое постепенно начинало ей надоедать.
Гроттер очень хотелось, чтобы всё было, как тогда, в то первое утро, когда она проснулась счастливой рядом со своим мужем и чувствовала, что, возможно, она теперь доверяет ему немного больше, чем это было прежде.
Бейбарсов, если честно, никуда и уходить не хотел в тот, в первый день, пытался её поддержать, улыбался даже – для него это вообще было редкостью.
А после появилось то, что называлось её работой.
Таня понятия не имела, почему она вообще согласилась идти куда-либо, зачем отправилась туда, но, тем не менее, тонкая молния невидимых слов разрушила всё то, что прежде было между ними общего. Хорошее растворилось в воздухе, не оставляя ей ни единого шанса.
А у них всё могло быть хорошо.
- Хочу, - кивнула девушка, отряхивая собственный пиджак от пыли, которой не существовало.
Глеб кивнул.
- Тогда собирайся. Десять минут осталось, - он вздохнул, присаживаясь на диван и устало глядя на потолок, словно там было что-то интересное.
Впервые в жизни Гроттер настолько сильно захотелось отказаться от всего, чем она вынуждена была тут заниматься.
Зачем всё это?
***
Она терпеть не могла все эти заседания, которые тянулись просто неимоверно долго, ненавидела всё, что только было с ними связано, и так надеялась на прекрасную возможность сбежать от ответственности, что теперь это стало просто невыносимым, до ужаса невыносимым.
Рыжеволосая попыталась как-то справиться с собственными глупыми, необъяснимыми мыслями, вот только теперь их стало ещё больше.
- Ваше высочество, - кто-то уклонился ей, но Таня не смогла узнать этого человека, потому что видела его впервые в жизни.
Она заняла своё место за столом, даже не посмотрев на Бейбарсова – тот сел напротив, словно специально устанавливая расстояние в длину стола, и Гроттер стало как-то не по себе от этого факта.
Тем не менее, зато она могла смотреть вперёд и видеть некромага, а не какую-то очередную жирную тушу, которая по ошибке считает себя человеком.
Рыжеволосая усмехнулась этой абсурдной мысли и продолжила внимательно осматриваться, словно надеясь на что-то другое, новое и, возможно, хорошее.
- Садитесь, - взмахом руки приказала Таня, не глядя на тех, кто называл себя советниками и министрами.
Она не знала, зачем вообще нужны были собрания, на которых никогда ничего не решалось, но они требовали это и без конца портили нервы ей собственными придирками.
Воздух был переполнен волшебством. Гроттер не хотела впутывать его, хотя, впрочем, могла; Бейбарсов вёл себя ещё спокойнее, но вокруг его рук скользили тонкие синие искорки.
Кажется, некромаг словно вернулся к жизни – Таня не понимала, откуда у него появлялось такое энергетическое истощение, но не задавала себе этого вопроса.
“Всё вокруг было серо-белым. Серо-белые министры с отсутствующей аурой, весь мир серо-белый.
У этих предметов не было больше энергетики. Вся она скопилась вокруг Бейбарсова, словно он не мог просто так взять и отпустить несколько капель волшебства на свободу.
Где-то совсем рядом только что превратился в два засушенных листка прекрасный вазон. Цветы в вазе завяли.
Один министр упрямо держался за сердце. От него велась тонкая синеватая ниточка, и тоже таяла в непонятном клубке, что его держал в руках Бейбарсов, и это вызывало удивление”.
Гроттер с удивлением осознала, что видение было реальностью. Министр действительно держался за сердце и едва слышно хрипел.
- Покиньте помещение, - приказала равнодушным голосом ему девушка – этот старик был единственным, кого она спокойно терпела из всего этого высокого совета, с которым она, видите ли, вынуждена советоваться.
Они никто.
По сравнению с нею они никто.
Таня старалась смотреть в одну точку. Сначала её выбор остановился на картине, которая висела где-то за спиной у Бейбарсова, но рыжеволосая ничего не понимала во всех этих тонкостях и уж тем более в подобных картинах.
Она почувствовала запах гари – Глеб, оглянувшись, прищёлкнул пальцами, и картина моментально погасла.
- Ваше высочество…
- Я не высочество! – Таня вскочила, с презрением глядя на того, кто посмел подать голос, а после, устало вздохнув, едва ли не свалилась с ног.
Прежде ей было не так уж и плохо, но сейчас безумие отвратительным комком вновь свернулось где-то в груди.
Ей так хотелось отдохнуть.
- Докладывайте, - махнула она рукой как-то слишком неопределённо. – Только скорее, у меня времени нет.
Она поймала на себе недовольный и достаточно удивлённый взгляд Бейбарсова и едва заметно кивнула, словно подтверждая что-то.
Человек заговорил.
“Клубок сил становился всё больше и больше, разрастался в его руках, будто бы стремясь охватить всё вокруг.
Тот, кто докладывал, схватился за сердце и рухнул прямо на стол, словно пытаясь устоять на ногах, но слишком неуместно потеряв сознание. Его дух отделился от тела и куда-то поспешно, очень быстро улетел.
Сила человека превратилась в энергию.
Всё, что только было можно вытянуть из него, перетекло в руки Бейбарсова, и безумие на мгновение отступило. Но стоило только энергии успокоиться, а министру превратиться в прах, как её сознание захватило что-то невероятное, похожее на тёмные щупальца зла.