Слишком рано.
Гроттер же, не дождавшись того, чтобы Ванька выбросил букет, буквально вырвала его у парня из рук и швырнула куда-то на противоположный берег ручейка.
Внезапно её словно пронзило молнией – Таня закусила губу, чтобы не закричать, и от странной, отвратительной неожиданности закрыла глаза, словно пытаясь спрятаться от всего окружающего её и Ивана мира.
Всё плыло.
“Некромаг усмехнулся, внимательно глядя на неё, а после посмотрел куда-то вдаль, словно надеясь увидеть там хоть что-то интересное. Она, впрочем, была лишь отражением в зеркале, на которое он внимательно смотрел, словно пытаясь понять что-то, отыскать некую закономерность.
Он взял в руки листок с бумагой и внимательно осмотрел его, словно ища какие-то подсказки, но ничего не изменилось.
Наконец-то парень прочёл в очередной раз проклятую надпись на бумаге – и холодное, равнодушное “убить девчонку” почему-то совершенно не радовало его. Там не было ни имени, ни фамилии, но, возможно, обладательница или обладатель этого странного почерка знал, что все его поймут?
А может, допустил ошибку, давая определённую вольность собственным подчинённым и всем прочим.
Он взял перо и положил его на лист бумаги, а после отошёл на мгновение. То, словно повинуясь какой-то неизвестной магии, стало скользить по бумаге, оставляя непонятные чёрточки.
Слово “убита” показалось достаточно странным, а написанные внизу комментарии удивляли.
Перо изобразило какую-то неизвестную девушку – совсем не ту, которая имелась в виду в этом письме.
Впрочем, он знал, что делает – ведь если конкретных указаний не было, то можно было понять их немного неправильно.
Парень оглянулся. Теперь можно было увидеть его глаза, вполне нормальные, разве что не обычные, карие, а чёрные и практически ничего не отражающие.
На листе появилось ещё несколько надписей, которые словно проявились сами по себе. Следовал приказ, личный, предназначенный ему, с дальнейшими указаниями, но рассмотреть почерк было практически невозможно.
“Это негативно повлияет на сюжет”.
Так отвечал тот незнакомый человек, который отдавал приказ, а после дописывал имена, фамилии, ещё что-то, что могло бы показаться достаточно интересным для неопытного человека.
Прочитав указание, некромаг ответил одним-единственным словом, и красивое, выведенное аккуратным, пусть и достаточно стремительным почерком “нет” заставило лист превратиться в пыль.
Казалось, он должен был умереть от той небольшой молнии, которая скользнула в приоткрытое окно избушки, но, приняв её, даже не шелохнулся, будто бы на самом деле ему было абсолютно всё равно.
Листок бумаги восстал из пепла, и на нём уже можно увидеть достаточно длинное письмо.
Там уже не было конкретного слова “убить”, но он отшвырнул лист бумаги от себя в сторону, а после кривовато усмехнулся. Это подобие улыбки превратило красивое молодое лицо на мгновение в страшную гримасу, а после всё закончилось так же быстро, как и началось, не оставляя в реальности больше ни единого следа.
Он вздохнул, и его глаза вдруг начали наливаться чернотой.
Какая-то странная пелена заволокла его глаза, и теперь невозможно было увидеть даже белки – всё казалось слишком чёрным.
Лист бумаги затрепетал, словно испугавшись могущества некромага или, возможно, почувствовав какую-то магическую вибрацию.
Короткое “делай как знаешь” появилось на нём достаточно быстро, словно вдруг незнакомый человек, отдававший указания некромагу, внезапно решил, что лучше оставить свободу для действий ему хотя бы сейчас.
Впрочем, от этого количество магии, которая кипела в воздухе, не уменьшалось. Скорее, казалось, очень даже наоборот, потому что волшебство вокруг слишком сильно сгустилось.
Пожалуй, не следовало реагировать на это, но, тем не менее, некромаг рассмеялся. Его взгляд наконец-то прояснел, и вся ненужная чернота наконец-то отступила в сторону, делая его достаточно сильным для того, чтобы разрушить всё, что он только пожелает уничтожить.
Наследник Тантала окончательно вступил в свои права.
Осталось только подчинить окончательно могущество этой магии, которая кипела вокруг – и всё, больше ничего не случится.
Больше не будет ни одного проклятого приступа, которые становятся всё более и более неконтролируемыми”.
Гроттер сама не понимала, что означало это видение, но оно явно не означало совершенно ничего хорошего.
Девушка понимала, впрочем, что это было далеко не будущее и не прошлое. Сейчас, потеряв на мгновение нить собственного сознания, она видела отрезок настоящего, того, что происходило как раз во время этого видения.
- Что-то не так? – тихо переспросил Валялкин, прикасаясь к её руке, но девушка отрицательно покачала головой.
- Всё в порядке, - вздохнула она, вспоминая, как тот некромаг смотрел на неё, - у меня просто закружилась голова.
- Очередное видение? – участливо поинтересовался Иван, обнимая её за плечи, а Таня почему-то вновь вспомнила о странном цветке.
- Нет, Ваня, - отрицательно покачала головой она. – Это было просто головокружение и какие-то пятна… я не смогла ничего толкового увидеть.
***
Горы раздражали её. Горы, беспечность женишка, да и вообще всё, что только окружало девушку – всё это вызывало желание закричать, буквально разбить на мелкие кусочки весь мир, лишь бы только не быть вынужденной подчиняться какой-то ерунде.
Вчера весь вечер, в перерывах между поцелуями, он шептал ей, что всё будет в порядке, но теперь, шагая тихонько по берегу этой чёртовой речушки, она не была так уверена.
Гор уже не было видно, равно как и Ягуна, и теперь Лоткова могла уже быть совершенно спокойной и мирно идти вперёд.
Она хотела кого-то убить и приблизиться к победе, ведь осталось всего лишь несколько дней до того момента, как наступит уже четвёртый тур – а после решительный, пятый, в котором станет известно, кто выиграл, а кому предстоит умереть.
Точнее, кто уже умер.
Катя терпеть не могла компанию своего парня – точнее, только с недавних пор, с того момента, как посмотрела в осколок стекла и поняла, до такой степени она красива, как могла бы собственной внешностью, своими способностями добиться победы здесь, на “Тибидохсе”.
Как-то не слишком вовремя вспомнились некромаги. Один из них, юноша, возможно, мог бы ей как-то помочь…
А вот две другие… Лоткова сейчас считала их едва ли не большими врагами, чем все остальные, кто только пытался когда-то принести ей хотя бы малейший вред. Всё это казалось глупой шуткой, у которой не было совершенно никакого значения, но ведь всякое могло случиться, а шутки часто превращаются в самую настоящую, самую жуткую в этом мире реальность.
Она устала идти вперёд, не обращая внимания ни на что, и теперь внимательно осмотрелась, пытаясь понять, где именно находится. Тут было достаточно интересно и, надо сказать, Лоткова радовалась, что вышла из той дремучей, заросшей части леса. Теперь деревья росли ровными рядами, вокруг не было никаких кустарников, и лишь мягкая трава да маленькие дубки порой попадались под ногами.
Дышать стало гораздо легче, а сквозь кроны деревьев пробивался солнечный свет, и Катя подставляла ему лицо.
Теперь ей стало намного проще – но девушка заметила впереди тех, кого, пожалуй, должна была считать собственными врагами.
Их было двое, парень и девушка. Девица казалась странной, с непонятными, синевато-зелёными волосами, но, вероятно, была неглупа, а вот парень – и Катя видела это даже на таком расстоянии, - совершенно ничего не смыслил в тактике.
Узколобый.
Да и вообще, его глаза, глубоко посаженные, кажется, карие – Лоткова теперь видела поразительно хорошо, - не выражали ничего, что свидетельствовало бы о умственной деятельности.
- Подождите! – громко окликнула их Катя. – Подождите меня пожалуйста! Помогите мне! Помогите!
Она старалась кричать как можно более испуганно, да ещё и попыталась заплакать, но глаза оставались сухими.