Афанасьев Александр
Наркомафия
Аннотация: Это про нас. Про войну которая идет каждый день, круглые сутки. Наших детей убивают - одного за другим на этой войне. Пишется на конкурс крапивинского произведения, который проводит Олег Верещагин. Насколько это произведение крапивинское? Наверное вам решать мои читатели… Обновлено 07.02.10 Произведение закончено
В стране идет война.
Нет, это не война за удвоение ВВП, не война с бедностью о чем так обильно любят разговаривать говорящие головы в телеэкране. Это война с нашими детьми, с нашим будущим.
Война на кончике иглы.
В Афганистане каждый год увеличивается производство героина, в 2008 году его произвели по разным оценкам от двенадцати до четырнадцати тысяч тонн, практически все - в британском секторе, по крышей армии ее Величества. Цены падают, рынок не может переварить такое количество героина.
Это - война!
Каждый наркоман - это дезертир, дезертир с поля боя, дезертир с той чудовищной войны, которая веками ведется против России. Каждый, кто взял в руки шприц - он не себя убил, он предал Родину.
Через несколько десятилетий нас может просто не быть. ПРОСТО НЕ БЫТЬ!!! Мы все сбухаемся, сширяемся, сторчимся. Не будет нас, русских, не будет вообще - и никто даже не вспомнит о нас. О том, что был такой народ.
Власть? Да какая там власть…
Милиция? Да какая к черту милиция…
Отдельно хочу сказать про своего главного героя. В отличие от главного героя моей предыдущей повести про Энск, Змея он в гораздо большей степени списан с меня самого. Но не полностью. Саня Принц и такие как он - наше будущее, хорошее или плохое - но они наше будущее. Не самое плохое, по моему мнению, ибо они способны побеждать. Реально, без шуток побеждать, причем побеждать кого угодно.
Этот герой не похож на положительного, собственно говоря, он и не положительный. В нем есть что-то от Плюмбума, что-то от Остапа Бендера, что-то от обычного пацана. Его поступки обусловлены далеко не тем, что он хочет "просто помочь людям", он живет, и живет неплохо, даже очень неплохо, но если встать у него на пути, затронуть то, что ему действительно дорого…
Тогда берегись. Ибо жалости от него ждать не стоит.
Но он в каком то смысле и хороший, в его смысле. Он способен дружить, он не предаст друзей и всегда поможет им. Он способен воевать со злом, и воевать жестоко, в этом он пойдет до конца и никого не простит.
Разговорился, в общем… Ладно, читайте…
Он сидел в засаде уже третий час и успел основательно замерзнуть. Уже стемнело, и если днем еще властвовало в городе лето, веселое, теплое, с выдумкой - то с наступлением темноты оно уступало место осени. С реки подувал холодный ветерок, больным тусклым светом светились фонари, плавясь желтыми брызгами в мутной воде причала. На набережной в этот час никого не было, место считалось опасным, не одну голову проломили здесь молотками пацаны с заводского района. Лишь левее, в паре сотен метров заполошно ревела музыка и светились огни. Там была дискотека, прибрежная, весьма популярная среди городской молодежи. Популярная потому что там можно было потанцевать, можно было снять телку - рядом был нищий, призаводской, полувымерший район, и сниматься больше было негде. Еще там можно было купить чек - чеками торговал сам хозяин дискотеки, верней его люди, левому толкачу могли и руки переломать. Хозяином этой дискотеки был бывший мент - поэтому патрулирующие район менты всегда заглядывали к нему, и он радушно их встречал. Местные менты были, собственно из тех же пацанов, что веселились раньше на этой дискотеке. Приходило время, они уходили в армию, потом возвращались и устраивались работать в МВД, потому, что больше работать было негде - заводы или не работали, или сократили персонал до предела. По старой памяти они всегда заглядывали "на причал" - ведь гораздо лучше посидеть в культурном обществе, нежели всю ночь патрулировать грязные, ухабистые улицы. А потом они отъезжали, ради понта проезжали по всей набережной и рулили к зданию РОВД, забрав с дискотеки пару хулиганов. И в этом самом месте, напротив того места где он сидел, они обычно останавливались - привести себя в порядок…
Сегодня менты почему то задерживались - может, новый экипаж, может, еще чего. Он поежился - представил что будет, если задуманное не удастся. Дубинкой по почкам не отделаешься, тут можно и вовсе - всплыть в качестве неопознанного трупа где-нибудь к следующей весне.
А вот и они…
Из прибрежной тьмы, ковыляя и спотыкаясь на ухабах, ведомый нетвердой рукой вынырнул ментовский УАЗик-козел. Вырулил прямо на пристань - когда то давно здесь ходили прогулочные теплоходы, теперь они мирно догнивали в призаводской заводи, уткнувшись проржавевшими носами в грязный бурый ил. А причал сохранился, как материальное воплощение ушедшего, как символ той жизни, которая когда то здесь была - он даже не был бесполезен, ибо с него теперь днем рыбачили рыбаки. И тут же любили останавливаться менты - дальше шел поворот на длинную, прямую плохо освещенную стрелу набережной.
Он подобрался, изношенный мотор козла взревел, вытаскивая неповоротливую машину на пристань и умолк. Хлопнула дверь, затем еще одна…
- Прорвемся - ведь опера!!! Прорвемся, Серега!!! Дрыхнешь… Ну и хрен с тобой, дрыхни! Слабак…
Темная фигура заковыляла к самой воде, держась за ограждение пристани, нагнулась - и тишину разорвал глухой, клокочущий звук, сильно напоминающий звуки, которые издает сливной бачок в сортире. Он скользнул к машине, прижался к ее теплому, грязному боку, потянул на себя ручку двери, готовый в любой момент дать стрекача. Он не знал, получится или нет, боялся…
Но все получилось как нельзя лучше - без сучка и задоринки.
На переднем сидении спал мент, издавая носом затейливые рулады и чмокая во сне, амбре от него было такое, что комаров морить можно было. Он потянулся к желтой, с клапаном кобуре из кожзаменителя на боку, мучительно размышляя над тем, удастся ее тихо расстегнуть или нет - и тут его взгляд упал кое на что другое.
Автомат…
Обычная "ксюха", "коротыш", АКС-74У, стандартное вооружение "homo mentilius" девяностых, когда свершилась криминальная революция, и обычного ПМ уже стало не хватать для сдерживания преступности. На самом деле толка от этой игрушки почти никогда не было, менты либо промахивались, либо рикошетом задевало того кого не надо. Но выглядел автомат грозно - короткий, с воронкообразным раструбом на конце ствола, с изогнутым магазином…
Когда ездишь в машине с автоматом - автомат мешается, больно толкает на ухабах, особенно если в летнем, тонком обмундировании. Садясь в машину, обычно его вешают либо на грудь, придерживая руками при езде, либо на бок, со стороны двери. Здесь автомат свисал на ремне сбоку, мент перекинул ремень через шею и так спал, надсадно храпя.
Он достал из кармана нож, примерился, аккуратно полоснул ножом по ремню - раз, другой. Подхватил падающий автомат, ощутил руками его приятную тяжесть, перебежал через дорогу, сиганул в кусты. Когда за спиной бессмысленно взвыла сирена - он был уже далеко…
Проскочив бегом несколько дворов и улиц, Принц забился в один из дворов, темных колодцев, укрывшись за мусорными баками, путь отхода он наметил еще днем, несколько раз прошел по нему, чтобы ориентироваться и ночью.
Добыча…
Автомат был в руках - тяжелый, кургузый, с двумя магазинами, обмотанными синей изолентой - интересно, кто это так разрешает обматывать? Совсем бардак в милиции. С автоматом Принц обращаться умел - он отстегнул магазин, провел пальцем по острому тускло блеснувшему патрону, нажал на него чтобы убедиться что магазин полон. Передернул затвор - тот с лязгом дослал первый патрон в патронник, Принц высунулся, чтобы посмотреть, не заметил ли кто. Но до него никому не было дело, лишь тощий, серый, облезлый кот, услышав подозрительную возню резво трусил от баков. Ярко-желтым на темно-каменной стене горели несколько окон…