Философ увидел какую-то чашу, которую передавали в толпе из рук в руки. Каждый пригублял из нее и отдавал соседу, а тот – своему соседу, и так далее, по цепочке.
Вот это уже интересно, - подумал Философ, - а вдруг в ней церковное вино? Еще немного выпить не помешало бы.
- А что это такое? – обратился он к стоявшей рядом с ним древней бабуле, чисто из любопытства.
- Как что? – невозмутимо ответила бабуля, - все пришедшие сюда вкушают Тела Христова.
- Так это тело Христа? – задал Философ следующий вопрос.
- А как же… - причмокнула та, и Философу показалось, что в глазах ее мелькнуло что-то хищническое.
Услышанное повергло Философа в шок.
- То есть вы едите Христа? – обескураженный, задал он вопрос, скорее себе, нежели кому-то еще. – То есть он только что родился, а вы его уже едите, я правильно понял? – последнее он почти прокричал.
На какое-то мгновение в церкви воцарилась полная тишина. Философ почти физически ощутил, как его нечаянный крик повис в воздухе. И тут же почуял неладное.
- Ты что такое говоришь? – запричитала бабка, - богохульник…
И тотчас по церкви пронесся гул:
- Богохульник, богохульник…
Философ почти физически ощутил нависшую над ним угрозу. Где-то на грани сознания возникло и стало материализоваться, набухать, постепенно обретая очертания, когда-то где-то слышанное малопонятное слово: АНАФЕМА.
Толпа обернулась к нему и начала медленно надвигаться.
Философу показалось, что его буравят насквозь раскаленные сверла. Это были их взгляды. Полные ненависти взгляды.
Философ понял, что допустил очень серьезную ошибку. Ошибку, которая будет стоить ему если не жизни, то уж здоровья – точно. И тогда он принял единственно верное решение – бросился наутек. Он не хотел, чтоб его съели как Христа.
Вновь растолкав толпу, он вырвался из церкви и сломя голову рванул через церковный двор. К нему тянулись чьи-то руки, больше похожие на когтистые лапы чудовищ из ночного кошмара, а сзади неслось словно заклинание:
- Богохульник, богохульник…
Он пробежал метров двести и, наконец, позволил себе оглянуться. Погони не было.
Слава богу, - подумал Философ, переводя дух и пытаясь восстановить сбившееся дыхание, но тут же поймал себя на мысли, - богу? Слава БОГУ? Тому самому, из-за которого меня только что чуть не убили? Ну уж нет!
Воистину парадоксален мир. Философ не очень-то верил в бога, но, даже если допустить, что тот существует, причем тогда все эти люди, собравшиеся здесь? Эти чудовища?
Он еще раз бросил взгляд в сторону церкви – изгнав мятежника, толпа вновь погрузилась в свое монотонное действо. Философ почесал затылок. Кажется, он начинал понимать смысл выражения «нищие духом».
Вот ведь чуть не встрял, - подумал Философ, - после такого и напиться не грех. Он достал сигарету и закурил. Потом посмотрел на холодное звездное небо. Небо, которое только что безучастно взирало на то, как его, Философа, чуть не разорвали на куски и не съели.
Философ показал небу кулак и пошел в ту сторону, где ночную тьму прорезали огни круглосуточного магазина.
***
ЗАЧАСТУЮ МИР, В КОТОРОМ МЫ ОЧУТИЛИСЬ БЕЗ НАШЕГО НА ТО СОГЛАСИЯ, НЕ ОЧЕНЬ-ТО НАМ ПО ДУШЕ, И ЕДИНСТВЕННЫЙ СПОСОБ ИЗБЕЖАТЬ ПРЯМОГО СТОЛКНОВЕНИЯ – НАРКОТИКИ ИЛИ АЛКОГОЛЬ.
Мысли. (Глава 3)
«Почему люди скучные бывают вполне счастливы, а люди
умные и интересные умудряются в конце концов отравить
жизнь и себе, и всем близким, думал он».
Эрнест Хемингуэй
Сколько же дней я пил? Месяцев, лет, тысячелетий?
Я просыпаюсь под вечер – разбитый, усталый и одинокий. Я вижу в окно, как огромное безумное солнце катится за крыши домов, оставляя на небе кроваво-красный ожог.
Единственный вопрос, который сейчас мучает меня: почему? Почему я здесь один? Один во всем этом мире. И почему мне так плохо? Я иду на кухню попить воды.
Я открываю кран и жду, пока вода пробежит. Рукой нащупываю стакан на столе рядом и придвигаю его к себе, а сам, не отрываясь, смотрю на струю, бьющую из крана. Она пузырится и, разбиваясь о раковину подобно потоку водопада с множеством брызг, уходит в сливное отверстие. Я думаю о том, что это так похоже на мою жизнь: падение, брызги и один путь – в канализацию.
ВСЕ МЫ ХОТИМ ЧЕГО-ТО БОЛЬШЕГО, ЧЕМ ТО, ЧТО ЖИЗНЬ МОЖЕТ НАМ РЕАЛЬНО ПРЕДОСТАВИТЬ.