Дэвид оторвал кусок картонки от книжки спичек, на которой было написано "Гранд-отель, Вифлеем", и свернул ее в цилиндрик. Он всегда использовал для этой цели обложки бумажных спичек, если они были под рукой. Это лучше, чем рвать обложку сигаретной бумаги или пачку сигарет. Он вставил пяточку в косяк и подтянул его.
Затем оглядел свое произведение.
– Ну как?
– Лучше не бывает. – На лице парня играла самодовольная улыбка, как будто это он, а не Дэвид свернул такой классный косяк. – Может, все-таки позовешь свою телку сюда, чтобы она тоже оценила это произведение искусства?
Дэвид выглянул на улицу. София сидела на лавке, потягиваясь и зевая. Когда она сощурилась, ища его взглядом, Дэвид улыбнулся ей.
– Это у меня глюки или вон тот парень следит за тобой? – спросил хиппарь.
– Да. Он следит за мной от самого Иерусалима. Как ты думаешь, это секретный агент?
Парень чуть не подпрыгнул.
Сэмми увидел, как длинноволосый парень вдруг начал размахивать руками перед Дэвидом. Даже сквозь шум, который создавали машины, двигавшиеся по улице Дизенгофа, он слышал, как хиппарь орал по-английски:
– Съебывай с моего балкона, чувак! Я тебя не знаю, понял! Слышишь, мы с тобой не знакомы, вали отсюда!
Дэвид смеялся. Он спустился по железной лесенке, которая вела с балкона на улицу. Ступив на тротуар, он вдруг резко свернул налево, по направлению к площади Дизенгофа. Сэмми должен был быстро решить, что ему делать: остаться с девушкой или следовать за Дэвидом. Он вышел на улицу. София, похоже, никуда не собиралась. Сэмми выбросил свой айс-ти в урну и направился за Дэвидом. Он обнаружил его в бистро за углом, на улице Пинскера. Дэвид сидел за столиком слева от входа. Сэмми замедлил шаг, оценивая, как всю эту ситуацию видит публика, сидящая за столиками. В книгах по психологии это называется С/Р, саморефлексия, попытка взглянуть на себя глазами окружающих. За столиками сидела в основном молодежь допризывного возраста. Некоторые с разноцветными волосами, остальные, в большинстве своем, с пирсингом и тату. Сэмми был почти уверен, что он здесь единственный, у кого нет татуировок на теле. Насчет Дэвида он сомневался, может, тот наколол себе что-нибудь в тюрьме. Люди, составлявшие досье, могли пропустить его знание русского языка, но то, что он был в тюрьме, они знали наверняка. Дэвид сидел и ухмылялся, глядя на него.
– Похоже, ты все-таки не из охраны аэропорта, не так ли?
Сэмми смешался. Его опять поимели. Он начинал уставать от этого человека. Сэмми вспомнил все: хаотическое вождение автомобиля, все эти беспрерывные попытки зацепить гашиш, и теперь это "я тебя сделаю только так, чувак". Оставалось лишь смириться.
– Нет, я не из охраны аэропорта, – ответил он. Сэмми положил руку на спинку свободного стула рядом с Дэвидом. – Не уделишь мне пару минут?
– Если хочешь курнуть со мной, почему бы и нет? В противном случае я предпочел бы остаться один. Хотя, наверное, если мы курнем с тобой, меня здесь точно не заметут. Ты, может, скажешь, что я обнаглел, но чтоб расслабиться в вашем странном городе, ей-богу, нужен талант.
Сэмми покачал головой.
– Ты плохо водишь машину, приятель. Нас, наверное, тоже приняли за психов, когда мы ехали за тобой.
– Я плохо вожу? Ты что, хочешь поучить меня вождению?
Принесли кофе, заказанный Дэвидом, как раз вовремя, чтобы разрядить ситуацию, которая начала накаляться.
– Ладно, не будем ссориться. Ты так быстро заводишься.
– Я не ищу ссор. Все, чего я ищу, это место, где можно спокойно курнуть перед тем, как продолжить приятное времяпровождение с моей девушкой.
Сэмми решил, что, раз предыдущий счет был не в его пользу, самое время теперь наверстать упущенное. Интересно, удастся ли ему шокировать этого крутого.
– Знаешь, я всю неделю хотел тебя спросить, что это за фамилия такая – Рэмсботтом?
Челюсти Дэвида слегка сжались, он сглотнул. Почти незаметно, надо было быть профессионалом, чтобы заметить.
– Это небольшой городок на Севере Англии, – ответил он. – Что еще ты обо мне знаешь?
– Да так, фрагменты. Но вот то, что ты говоришь по-русски, я не знал.
– Манчестерский университет, факультет русского языка и литературы, Тысяча девятьсот семидесятый – тысяча девятьсот семьдесят четвертый. А где ты выучил английский?
– Ты заметил мой акцент? Большинство людей воспринимают мой английский как родной язык. Американский английский вообще-то.
– Я много поездил на своем веку. У меня слух на акценты.
– Да, ты прав. Я изучал английскую литературу в Йейле.
Дэвид откинулся на спинку стула.
– Так мы с тобой цивилизованные люди. Просто два интеллектуала, вспоминающие свои альма-матер.
– Точно. Как в пьесе Мэмета[42], когда говорят: "Что мы здесь имеем? "
– Что мы здесь имеем?
– Да, там один персонаж спрашивает: "Что мы здесь имеем? " Что мы здесь имеем? Просто два человека разговаривают друг с другом. Вот и все. Два парня беседуют.
– Да... А потом одного из них имеют.
– Ты любишь Мэмета? – спросил Сэмми.
– Видел несколько вещей. Похоже, что теперь все разговаривают, как его персонажи. Разговор обиняками.
– Точно. Во всем мире все теперь говорят обиняками.
– Имеется в виду, что все хотят друг друга оттрахать. Так что же хочешь ты? То же самое?
– Я хочу тебе помочь.
В этот момент Дэвид вдруг понял, что он, наверное, ошибался насчет этого парня. Это не просто обычный представитель тайной полиции. Тут явно пахнет политикой. Чтобы не впасть в очередную ошибку, Дэвид решил не спешить. Он достал из нагрудного кармана свою "Зиппо". И внимательно посмотрел на собеседника. Взглянул прямо в его черные глаза, на его темную кожу, на черты его лица. Назвать его лицо честным, конечно, нельзя. Что-то там есть еще, в глубине этих глаз. Но, похоже, этот агент Шин-Бета сейчас играет в открытую. Он не скрывает своего интереса, он оперативник, и сейчас выбрал такую стратегию. Но Дэвид уловил в этой стратегии и некоторую опаску. Может быть, просто страх, что начальство не одобрит его инициативу, привычку согласовывать свои действия с вышестоящими чинами.
Хотя, возможно, Дэвид читал больше, чем скрывалось за выражением этого лица, за этим ртом со слегка опущенными вниз уголками губ.
Он прикурил свой косяк.
Если говорить о стратегии Дэвида, то это было просто следование интуиции.
Он посмотрел в глаза этому парню, попытался понять, что скрывается за его взглядом и его словами. Они, так сказать, пощупали друг друга за яйца, у кого пожелезней. Дэвид вполне допускал, что он может и ошибаться насчет этого парня.
– В чем ты мне хочешь помочь? – поинтересовался Дэвид.
– Я хочу оказать тебе профессиональное содействие. После смерти адвоката вы оказались в тупике. А я мог бы помочь довести это дело до конца.
Дэвид сделал глубокую затяжку и задержал дыхание, надеясь, что гашиш перебьет остаточное действие транквилизаторов. Это было похоже на квалюд. Таких сильных транков он не пробовал уже лет двадцать.
Сейчас ему необходим удачный ход, даже если при этом он рискует похерить то немногое, что уже начал понимать.
– Так это ты посадил его так сидеть на лавочке в Рамалле?
Сэмми кивнул.
– Совершенно дерьмовая ситуация. Мы только встретились, у нас еще впереди были дела, и вдруг он валится замертво в самый неподходящий момент.
– А ты наверняка гарантировал ему полную безопасность, да? И вот он труп.
– Да, парню не повезло. Это далеко не самый лучший момент в работе нашего департамента. Но твоя безопасность будет гарантирована. – Он сделал ударение на слове твоя: лично Дэвиду ничего не угрожает. – Ты знаешь, есть еще один адвокат. Он был арестован палестинской администрацией.
Дэвид кивнул.
– Да, я видел, как его увозили куда-то из полицейского участка в Вифлееме. Ему вы тоже гарантировали безопасность?
– В его случае у нас все получилось. С ним все в порядке, он сейчас в Тель-Авиве.
– Ладно, я понял. Если мои партнеры надумают продавать дом, я буду знать, с кем связаться. – Дэвид сделал последнюю затяжку. – Но сейчас...
42
Дэвид Мэмет (р. 1947) – американский сценарист, режиссер, драматург, обладатель Пулитцеровской премии за пьесу "Гленгарри Гленн Росс". Первым его киносценарием была адаптация романа Джеймса М. Кейна "Почтальон всегда звонит дважды" (1981).