6.17 — Безрезультатно принимаю валерьянку. Сон нейдет — невзирая на усталость, мешают все новые видения. Вот недопупище на конусе, облаиваемое летучими собако-драконами. Гнусный гад цвета bleu acier[75] в красную крапинку на дне мелкого прудика — плоский, как скат, без головы. Из него вырастают весьма неприятные змеи. Этого гада и мозг сумасшедшего я видел дважды — единственные видения, которые повторились. Исчезающие башни и огромная траурница (бабочка), освещенная Солнцем Истины.
6.30 — Выпиты остатки валерьянки. С меня решительно хватит видений. При таком богатстве форм все безобразие натурализма (не самой натуры) ясно как день. Не удивительно, что прежние люди, вместо того чтоб подражать природе, создали под воздействием видений столь величественные стили.
6.38 — Я в Закопане, на веранде виллы «Зоська». Проливной дождь. Вижу листья, дрожащие от капель, и грязь на улице так детально, как если б я там был. Однако пейотль не позволяет мне выглянуть в окно. (Позже я установил, что в тот день с утра действительно был ливень.) Я в комнате спящей г-жи Х., но разбудить ее не могу.
7.15 — Франц I превращается во Владислава Оркана. Опять-таки дивно неприличная, но уже другая женщина (не та предыдущая блондинка) рожает птичку-чудище, которая, выскользнув из нее, пьет воду из лужи и задирает вверх голову. Отвратительный половой акт с участием множества гадов. Страх перед светом. Состояние слегка ненормальное в смысле пространственных впечатлений, впрочем, такая усталость бывает и после обычной бессонной ночи в поезде, без всяких экстравагантностей.
8.15 — Угасающие видения из радужных проволочек, как в начале сеанса. Завтрак, умывание. В десять ложусь спать, еще есть остатки видений. Спал до двенадцати. Состояние нормальное, только легкая пришибленность и дезориентация в пространстве. Зрачки были расширены до самого вечера. Пульс в норме. В пять пополудни без особого удовольствия закуриваю первую сигарету.
На следующих сеансах с препаратом д-ра Руйе происходило нечто подобное, но гораздо слабее. Мескалиновые видения также были несопоставимы с действием оригинального мексиканского пейотля. Кактус содержит пять алкалоидов (среди них — мескалин), пропорция которых, наиболее благоприятная для видений, зависит от возраста растения и от климата, в котором оно вызрело. Помимо мескалина центральным воздействием обладают еще два алкалоида пейотля. Очевидно, в этом причина того, что опыты с чистым мескалином, по крайней мере в случае со мной, знающим действие оригинального препарата, дали результаты гораздо меньшие, нежели моя первая встреча о пейотлем. Кроме того, некоторые утверждают, что никакой синтетический препарат не заменит натурального экстракта, пускай даже между ними невозможно заметить разницу в химической структуре. Известно, что нынче вытворяют с химическими элементами, так что уж говорить о сложных соединениях. Если иметь в виду не сами видения, а изменения психики вообще, то мескалин оказался гораздо сильнее, чем пейотлевый экстракт обоих вышеупомянутых видов. К сожалению, те, кто пробовал мескалин вместе со мной, не знали мексиканского препарата, и нет данных для сравнения обоих видов воздействия на большем числе случаев.
Как бы там ни было, после той незабываемой ночи я сказал себе: «Теперь я могу умереть спокойно — я видел тот свет». О мескалине я никогда бы так не сказал. В моем случае действие его было следующим: вместо замедленного пульса — ускоренный, до ста тридцати, общее физическое состояние хуже некуда: голова кружится, ноги подкашиваются, психическое: замутнение сознания, иногда довольно значительное, пропадает чувство реальности, эйфория и возбуждение чередуются с беспокойством, депрессией и неопределенным страхом. Шизофреническое раздвоение, в какие-то моменты граничащее с легким помешательством. Ощущение, что ты — не ты, тело — чужое, такое чувство, будто все — не то. Зато автоматическое рисование — довольно точное; характер рисунков безусловно иной, чем при алкоголе и других наркотиках, близок марке пейотля. Весьма значительные деформации реальности, если вглядываться в темноту комнаты. Однако что касается самих видений, у меня они не превосходили второй стадии: это были наброски настоящих видений, сводившиеся по большей части к цветным проволочкам, из которых состояли едва очерченные — правда, тщательно проработанные — лица блеклой окраски, диковинное зверье (лев, составленный из жемчужин, который выпятил зад, как мандрил), архитектура, города, машины и т. п., — но все это не переходит в измерение полной реальности, как в случае с настоящим пейотлем. Тем не менее другие — те, кто пробовал только мескалин, — «очень его хвалят». Несчастные, они не знают того... Д-р Б., особенно чувствительный к самым малым дозам пейотля № 2, почти ежедневно видевший гипнагоги без всяких наркотиков, уже после 0,3 мескалина (максимальная доза — 0,5 двумя порциями через час) испытал ощущения совершенно необычные и не отмеченные в книге Берингера. Помимо того, что у него были первоклассные видения, кое-что из которых он запечатлел потом в масле, и помимо раздвоения личности, похожего на описанное в книге Руйе, он лицезрел свою вторую ипостась в образе светящегося кристалла на расстоянии нескольких километров. С д-ром Б. произвели следующий эксперимент: ему тщательно завязали глаза, после чего перед ним на расстоянии нескольких шагов проделывали определенные движения. Д-р Б. точно повторял все движения, только наоборот. Ему на лоб клали монету: он всегда угадывал, какой стороной она лежит. Когда положили золотые часы, он увидел орла. Даже сам владелец часов не знал, что на корпусе изнутри выгравирован орел. Другие испытывали чувство раздвоения, чуждости собственного тела, доходящее почти до такой степени, которой я достиг после пейотля № 1 в отношении собственной руки. Следует отметить, что чистый мескалин, как и сам пейотль, не вызывает симптомов привыкания.