Всякий человек, хоть и в разной степени, а также, смею утверждать, вообще всякое живое создание непосредственно ощущает «метафизическую ненасытимость», как я называю более или менее пропитанную понятийностью чувственную переработку первичного, основополагающего факта: единства нашей личности. Чувство это — основа, более или менее осознанная, всех наших состояний и переживаний, а иногда оно выступает на смешанном фоне иных психических качеств как таковое, в чистом виде.
Наша личность нам непосредственно дана в своем единстве, т. е. мы ее осознаем и знаем о ней не благодаря каким-то мыслительным процессам, не через посредство понятий, но прямо, некоторым образом, не поддающимся точному описанию, а именно — так же, как воспринимаем цвета, звуки, запахи, ощущения внутренних органов и мускульные ощущения (короче — различные «качества» и их комплексы), которые эту личность наполняют. Ведь чувства, как и мыслительные процессы, как и предметы внешнего мира, в конечном счете могут быть сведены к следствиям таких качеств.
В ощущении единства личности, ее протяженности и тождества во времени мы противостоим всему, что ею не является, то есть — всему миру, который в первом приближении, для здравого смысла, распадается на: сущности, подобные нам, прочие живые создания и мир мертвой материи. Эту «мертвую материю» физика представляет нам как движения определенных протяженностей: зарядов энергии, волновых импульсов или иных фиктивных сущностей, в пределе сводя все к механической картине, в которой сознанию места быть не может. Даже наше тело физика включает в систему своих фикций — разумеется, в приближении, ибо в действительности живые существа ускользают от абсолютной причинности. Наша так называемая «духовная» личность составляет целое с нашим телом, и даже можно сказать — примитивная личность есть попросту осознание себя единицей плоти, как это несомненно имеет место у низших созданий. Лишь на более высоком уровне развития от сознания телесности отделяется то, что мы называем психической жизнью. Так вот, единство личности на фоне бесконечного бытия вокруг нас вызывает специфическое состояние тревоги, которое ведет ко всем действиям, связанным с сохранением индивида и вида.
Только в качестве индивидов, наделенных единством личности, пускай самым рудиментарным (начиная с клеток, составляющих растение или Единичное Бытие высших существ, вплоть до тех, что наделены развитым центральным аппаратом, усиливающим их сознание единства), живые создания могут выполнять свои жизненные задачи: дышать, питаться, размножаться, далее — неограниченно развиваться, усложняться и создавать общественные организации, сверхорганизмы (как, например, муравьи, пчелы и мы). Неиндивидуальное бытие абсолютно невообразимо, это нонсенс, который невозможно представить. На низших стадиях развития метафизическая тревога просто воплощается в определенные функции индивида, но как таковая, безусловно, не осознается (несмотря на необходимость предположить хотя бы минимальное единство личности даже у низших существ), а на высших уровнях высвобождается в чистом виде, становясь исходной точкой для религиозного, философского и художественного творчества.
Однако в нынешний период стремительного обобществления человечества как раз этот признак становится общественно-излишним. Метафизическая тревога мешает механизирующимся людям автоматически исполнять функции. Алкоголь в малых и никотин в минимальных дозах, кроме краткого периода, когда они возбуждают эту тревогу, обладают способностью ее подавлять, и в этом причина того, что они не только не запрещены, но и опосредованно пропагандируются. Они определенным образом усыпляют, умиротворяют «граждан» и на коротких дистанциях оказываются фактором социально позитивным с точки зрения четкости действий несамостоятельных деталей сложной машины.
Конечно, только те, кто очень близорук и все рассчитывает лишь на ближайшую перспективу, могут не видеть роковых последствий такого положения дел для будущих поколений и для развития человечества в целом.
Совершенно иначе действуют яды высшей марки: невероятно усилив личность на краткий срок, они резко отсекают человека от общества, а затем внезапно его уничтожают.
В дальнейшем я, опираясь на психологический метод, продемонстрирую эти свойства на примере отдельных ядов.
2. Никотин
Если уж говорить о наркотиках, то, по-моему, худшее бедствие для человечества — не алкоголь, а никотин (не считая так называемых «белых ядов», которым подчиняются только личности, уже и без того, пожалуй, малоценные). Двадцать восемь лет своей жизни я мог бы назвать безрезультатной, но весьма поучительной борьбой с этим чудовищем, рядящимся в личину мягкой утешительницы.