Остановилась перед дверью со скрещенными костями отдышаться и услышала тихий мелодичный звон. Вошла и с огорчением увидела, что Роня укладывает чемодан.
Серая общажная кошка играла колокольчиком, привязанным к дюралевому шесту, обозначающему стену.
- Ты куда? - ходу спросила Коша.
- Привет! - искренне удивился ее появлению Роня. - Ты что, уезжала? Я думал ты уже все - навсегда!
- Да... - неопределенно махнула рукой Коша в полном расстройстве. Типа того... Хотела - да не вышло навсегда. Ты-то куда? Я хотела как Мюнгхаузен, превратиться в Мюллера, но не получилось. Цветочной галереи для меня не нашлось.
- Да? Жаль, - вздохнул Роня. - А может и хорошо. Хотя цветы - это, конечно, прекрасно. А я решил вот домой, к родителям съездить. Хочу там подыскать себе место к выпуску. Учителем, наверное, устроюсь. Надоела мне вся эта окрошка гнилая. Все эти кислые, голубые, розовые, новые, старые. Буду деток учить. Есть в этом что-то благодарное.
- Да?!
- Ага... А по вечерам писать. Не хочется жизнь на помойку тратить. Съезжу. Договорюсь. И весной туда. Буду деток учить.
Коша воскликнула:
- Роня! Ты что - бросишь меня? Черт! Только я выкарабкалась!
- Да это ты всех бросила! - Роня поднял брови домиком. - Муся тут не знает, куда деваться без тебя...
- Так получилось... - вздохнула Коша. - Ну где она? Она в порядке?
- Не знаю. Была... - Роня сосредоточился. Чтобы припомнить. Последний раз я ее видел месяц назад с Зыскиным. Она сетовала, что ты пропала. А потом она пропала сама. Но ты-то, действительно, пропала. Прихожу я к Кошеньке в гости - а там только куриные кости, которые крыса обгладывает. Кстати! Разбаловала ты ее. Я влез в окно - Манька сидит посреди комнаты и жрет.
- Блин! - Коша досадливо поморщилась. - Я возвращаюсь. Короче. Я жила у глухонемого, но я собираюсь свалить от него. Честно говоря, сейчас я не понимаю, зачем я это сделала.
Роня защелкнул замок и выпрямился:
- Это с тобой часто бывает. Я наверно на пару недель укачу. А, может, больше. Пойдем на залив сходим?
- Пойдем... - Коша растерянно огляделась. - А что ты будешь преподавать-то? Живопись? Ты же рисовать не умеешь! Или драться будешь учить?
- Нет - драться не буду... Не хочу. Пустое это, как вы с Мусей говорите. Надо доброту проповедовать. Во-первых, для школы я вполне рисую. А во-вторых, первое образование у меня - филолог. Русский язык.
- Ааа... На кого ты только не учился. Когда только успел? А на фиг ты тут торчишь?
Роня вздохнул:
- Молодой был, глупый. Театр! Высокое искусство! Х...ня это все.
- Да?!
- Ну... Я так понял. - Роня развел руками.
Коша представила, как Роня преподает деткам красоты русского языка, а они подкладывают ему под задницу кнопки, мажут доску маслом, пишут дерьмовые сочинения. И правильно делают. Ведь они не просили их рожать!
(Рита)
Роня варил змеиный супчик. Коша резала черный кирпич хлеба.
- Ну что? Много тебе еще? - поинтересовался у нее Роня, помешивая столовской алюминиевой ложкой варево.
- Вы это есть будете? - Рита с ужасом заглянула в кастрюлю.
- Ну... Типа. А что. Нормальный супчик. Я уже ползимы такой ем.
- Черт побери! - Рита полезла в карман за деньгами.- Сходи-ка и купи-ка какой-нибудь пищи. А эту отраву кошке отдай. У нее жизнь короткая, она переживет.
- А у нас длиннее? - усмехнулась Коша.
- Никто не знает, какая она у нас, но организм расчитан лет на девяносто, как минимум, если фигней не страдать. Блин! Чего ты паникуешь? Тебе никто ничего не может предъявить, кроме несчастного фоторобота. Чуть-чуть сменить прическу и никто не узнает! Не грузись! Я что-нибудь придумаю! Может, в Голландию тебя отправлю!
- В Голландию?! - глаза Е-Кош загорелись.
- Ну да! Ты же хотела!
- Хотела.
- Ну вот, - усмехнулась Рита. - Вот и поедешь.
Она покровительственно потрепала художницу по затылку.
- Чего купить-то? - спросил Роня, забирая протянутые деньги. Колбаски?
- Какой колбаски? Что за философия нищих?
- А мы и есть нищие! - усмехнулся Роня. - Чтоб быть богатыми, надо думать о деньгах все время и больше ни о чем. А мы - лохи. Мы все о работе. О литературе там, о живописи. А надо - о деньгах.
- Попрошу без намеков, - выразительно посмотрела Рита на школьного приятеля.
- Извини! - воскликнул тот. - О присутствующих - ни слова!
- Иди давай! Писатель! - усмехнулась Рита и опять уткнулась в тетрадку. Не поднимая головы она пообещала Коше. - Я потом кое-что у тебя спрошу. Про этого Чижика. И что там за Лера была в особняке. Вспомни все, что знаешь, пожалуйста.
- Зачем? - напряглась Коша.
- Ну ты хочешь в Голландию?
- Наверно, - вздохнула Е-Кош.
Рита перевернула страницу.
(Коша)
Костер в снегу ежился и жалобно выпрашивал пищи. Мокрые обломки досок и ветвей дымились и нехотя поддавались его маленьким слабым зубкам. Две заснеженные фигуры виднелись в серой снежной кутерьме подле искореженного остова баржи. Коша протерла рукой намокшее от снега лицо.
- Роня! Я сделала открытие, почему люди бухают...
Тот присел на корточки:
- От недостатка положительных эмоций. Нет?
- Не-а. - Коша помотала головой. - Я поняла! Они упрощают состояние.
- М-м-м, - Роня бросил прутик в костер.
Коша снова вытерла лицо.
- Я на днях маялась-маялась, сама не знала, чего ж хочу-то? А потом выпила полбутылочки и мне стало так - все параллельно!
- Насчет упрощения я согласен. Алкоголь вообще все упрощает. Если пить помногу, то можно так упроститься...
Они помолчали, завороженные снежными спиралями. Коша заметила, что Роня пытается сделать какой-то выбор, но то ли не решается сказать, то ли не знает, какие найти слова.
- У тебя что-то случилось? - решила Коша ему помочь.
Роня решился:
- Знаешь... На самом деле я просто отсюда хочу уехать. Ко мне мужик вчера приходил из какой-то конторы. Откуда-то они знают про меня такое, чего я никому не говорил. Сказал, что я им подхожу. И что у меня есть пара недель подумать. Вот я и хочу уехать и подумать.
- А что они такое знают? - обеспокоилась Коша.
Роня рассеянно махнул рукой:
- Да... По-моему, это КГБ. Помнишь тебе Зыскин про институт Снов говорил?
- Ну...
- Мне кажется что это что-то типа того.
- Ну и что? - Коша оживилась. - Это же прикольно! Соглашайся!
Роня вздохнул: