Она вытянула ноги в сторону танцпола и закурила. К счастью, она уже достигла уровня, когда количеством напитков или травы трудно что-либо изменить. Мозг в таком состоянии довольно долго может служить верой и правдой. Только потом, если не протрезветь постепенно, а вырубиться окончательно, трудно что-либо вспомнить.
Подбежал официант - мальчик-гей с заячьим хвостиком на коротких штанишках. Протянул меню. Мишенька торопливо открыл папку, но тут же с нетерпеливой гримасой захлопнул и отдал Рите.
- Если хочешь, посмотри. Я в принципе знаю, чего хочу. Сразу текилы, да? По сто четыре. Да, Лера?
Та кивнула.
- Я посмотрю, - Рита с интересом уткнулась в меню.
В Москве она бывала в клубах, но все равно чуднее МГУшной общаги места она не знала. Там люди летали из окон, вешались, травились. Женились, рожали в малюсеньких клетушках. Ненавидели, любили, завидовали, мечтали. Играли в преф, строили планы на будущее. И очень гордились собой и своей будущей коркой. И Рита Танк гордилась. Еще она гордилась тем, что она коренная москвичка. Хотя последнее время начала сомневаться в некоторых преимуществах московского происхождения. Ее смущало, что простоватые провинциалки, быстро обкатавшись, обставляли ее на крутых поворотах карьерной гонки. Честно сказать, Рита погнушалась бы многими методами и ситуациями, которых девушки из деревни избегнуть никак не могли. Одно дело куролесить и заниматься непристойностями со школьной подругой и ее бойфрэндом, а другое - заниматься этим же с шефом по работе, чтобы не вылететь или занять место получше.
- Тут очень необычно, согласитесь? Да? - сказал Мишенька с милой улыбкой хорошего мальчика.
- А? - откликнулась Рита, возвращаясь в реал.
- Соглашусь, - кивнула Анечка. - К тому же здесь коксу можно нюхать прямо в зале, всем фиолетово. Интеллигентное место. По-моему, мы уже дозреваем. Лерик! Как ты насчет коксы?
- Кокса?! - удивилась Рита. - Дорого. И сердце садит. Хотя, конечно, сердце садит и многое другое.
- Не грузись! - утешил подругу Мишенька. - Страна наша летит в тартарары, и мы с ней летим. Надо погибать молодым. Погибать эстетно! Красиво! Как Рембо, как Бодлер или Оскар Уайльд! Ибо красота выше выгоды!
- За что тебя люблю, Майкл, - впервые за все время Лера выразила что-то похожее на человеческую эмоцию, - умеешь красиво сказать.
Мишенька скромно потупил глазки.
- Я хочу пирожного, там у вас была такая прелесть... э-э-э... Анечка пошарила глазами по потолку. - Как-то она называлась. "Фалос Геракла". Да?
- Да... Есть такое, - кивнул официант. - Что-то еще?
- А мне эту, "Вагину Бешеной Нимфы", - Мишенька сглотнул набежавшую слюну. - Ну, Ритусь! Нашла что-нибудь?
- Ни фига не пойму, но красиво, - пробормотала она в ответ. - На свой вкус мне что-нибудь, плиз.
- О кей! Давай тебе "Печень Прометея", - сдалал Мишенька последний заказ.
- Давай...
Лера, словно ища кого-то, оглянулась.
- И орешков, орешков! - крикнула Анечка вслед.
Лера насыпала себе две дорожки на зеркальце, втянула по очереди тонкими ноздрями и, не дожидаясь заказа, отправилась на танцпол.
- У меня сейчас нет больше, - бросила она через плечо. - Но я позвоню - привезут.
Текилу принесли быстро.
Соль, лимон, мексиканская сивуха.
На сцену выпорхнул черный малютка в золотых трусиках под прозрачной газовой рубашечкой. Он обвивался вокруг шеста, то кидался на него, страстно закусывая губу и тараща блестящий черный глаз, то вскарабкавшись наверх, вдруг томно стекал вниз. Потом он скинул рубашечку и повернулся своей маленькой круглой попкой в зал, что тут же отметила воплями и хлопками все пребывающая публика.
Прискакал зайчик с подносом. Он мимолетно выгрузил на столик заказ, ничего не перпутав и никого не облив.
- Смотри! - сказала Анечка и надавила пальцем на золотистый, вылепленный из слоеного теста член. - Правда, мило?
Тесто упруго прогнулось и выпустило каплю заварного крема.
- Нехило! Вот ничего себе! - изъявила свой восторг Рита.
Мишенька толкнул ее в бок и плотоядно улыбнулся. На его блюде лежала огромная игривая вагина с ушками по бокам.
- Правда красиво? - Он медленно и сладострастно погладил "Вагину" указательным пальцем по румяному, добротно вылепленному клитору. - И чего геи находят в задницах? Не понимаю. Нет. Я не против, если им нравится, пожалуйста. Но я не понимаю.
- А где клубника? - спросила Рита.
- Не спеши! - воскликнул Мишенька и поднес пирожное к губам. Он лизнул его и в углублении появился красный блестящий сок.
- Это клубника...- сказал Мишенька томно.
Он вдруг протянул руку к Анечке и, найдя что-то под столом, задумался. Через некоторое время, они поднялись и побрели искать темный угол.
Рита осталась в одиночестве. От скуки она решила попробовать заказ. "Печень Прометея" оказалась всего-то куском шоколадного суфле. Рита поковыряла его без особого воодушевления, и оглянулась ища Леру. Но хозяйки "Шевроле" тоже не было видно.
Поисковый инстинкт побудил Риту к изучению помещения. Для начала неплохо было бы найти туалет. Она вышла из зала и, почувствовав запах, безошибочно направилась в нужную сторону. Не надо говорить, что во всех темных углах кто-то кого-то тискал и склонял к различным видам сексуальных контактов - это обычная, скучная клубная реальность. Для того они и есть ночные клубы.
В коридоре, который выходил напрямую к даблам, а оттуда к кухне, горело несколько тусклых лампочек и было немного светлее, чем на лестнице. У стены, задрав острый измученный подбородок, неподвижно полулежал парень, обдолбанный в усмерть. Риту обогнали два дюжих, жующих жвачку охранника. Они умело подхватили парня и поволокли к черному выходу. Мимо туалетов, мимо столовой.
"Н-да", - подумала Рита, открывая дверь в дабл. Она подумала, что, в сущности, клуб имел право на такое отношение к "покойникам". Если люди сами торопят свою смерть, почему не помочь им?
В дабле было свежо и довольно тихо.
Перебрав по очереди кабинки - все три очка были либо облеваны, либо обгажены - Рита нашла унитаз почище и неторопливо устроилась на нем. Прямо перед глазами на дверце оказалась надпись, сообщавшая о том, что некто "Зина - сука", занималась оральным сексом с неким Васей. Надпись иллюстрировал рисунок, подробно изображавший описанный акт, причем мужской половой орган был таких размеров, что некто Зина могла бы ехать на нем верхом, как на лошадке.