Роня молча наблюдал за происходящим, сидя на стульчике и философски ковыряя вилкой в банке с кильками.
Рита, оставив в душе минутную слабость, вернула себе необходимый цинизм. Больной город, всероссийская "дурка". Тут люди начинают пить среди бела дня! И главное, никогда не знаешь, чем этот день закончится. Черт его знает, зачем Анечка уехала сюда к своему Мишеньке. Если бы Мишенька переехал в Москву, возможно, ничего бы такого и не было, потешила себя иллюзией Рита. На самом деле, сейчас и в Москве весело, но, как всякая москвичка, хотя и подмосковная, Рита Танк недолюбливала Питер. Не понимала она его вычурности.
- Шизанутая маргиналка, - негромко поставила она осуждающий диагноз.
Роня прыснул.
- Что ржешь?- с трудом преодолевая спазм в горле, выкрикнула девица. Я не убивала его! Я не убивала!
"Блин! Еще одна! Убийца, мазафака! - подумала Рита со злобным юмором. -Не много ли убийц на квадратный метр?"
Роня, все еще содрогаясь от смеха, поднялся со стула, выковырнул из судорожно сжатой руки подруги бутылку, отнес к столу и поставил на пол. Девица вскочила за ним, споткнулась, упала на кровать и завыла еще сильнее, время от времени выкрикивая:
- Я сошла с ума! Я сошла с ума! Мне теперь все... Равно... все!
Роня уже не смеялся.
- Рит, ты куда-нибудь проходи, - сказал он.- Я сейчас все устрою.
Рита сделала осторожный шаг в сторону стула.
- ...убивала его. Гы-гы-г... не убивала! - продолжала орать девица, Не я!.. Я даже не знаю, где этот дом. Я никогда там не была!
Роня подошел к ней, помог подняться и повел из комнаты, уговаривая, как маленького ребенка:
- Кошенька! Ну что ты? Сейчас мы умоемся, поплачем. У-у-у. У-у-у! Ничего страшного. Ну, ну... Ну убила и убила. Делов-то куча...Она еще сильнее! Ну хорошо, хорошо... Не убивала... Ну одним козлом меньше...
С этими словами, делая всяческие знаки Рите, он вывел визжащую девушку из комнаты.
Рита терпеливо вздохнула и прошла к столу. А кто обещал снисхождение?
В ящике загремела реклама и Рита подумала, что надо, кстати, посмотреть телевизор. А вот и пульт от него. Может быть, в новостях скажут что-то про утренних покойников? Устроившись на Рониной койке, она начала щелкать кнопками, перескакивая с канала на канал.
Повезло - на том же, канале, когда кончилась реклама, нашлась криминальная передача.
Замелькали неровные, снятые с плеча кадры. В какой-то гнетущей коммуналке сгорели, обнявшись, два синяка. Сосредоточенная туповатая баба с тяжелой челюстью зарезала мужа. Потом показали университетскую лабораторию: в кадре мелькали непонятные приборы, окно затянутое фольгой, все ослепительно белое и металлическое, на полу, на длинношерстном сером ковре в луже крови - скрюченный труп с огромной дырой в голове. И рядом - черная статуэтка. Труп напомнил Рите того мужика, которого несли в труповозку, когда она ехала в трамвае.
Диктор без особых подробностей рассказал, что известного профессора Легиона, по версии милиции, убила какая-то девушка, которую видел охранник, и которая несколько раз проходила мимо него и раньше - то поздно вечером, то рано утром. Показали фоторобот, составленный с его слов, и Рита с изумлением поняла, что это та жуткая девица, которую Роня повел в душ.
Потом показали заваленные мусором домики Апраксина двора. При этом у Риты нехорошо сжался желудок, но оказалось, что там всего-навсего подобрали передолбившегося наркомана, которого Рита заметила, смываясь из негритянского флэта. Лохматая голова покойника с глубокой синевой на лице явственно говорила о том, что смерть была всего лишь достигнутой целью его краткого жизненного пути. Про злополучную квартиру - ни слова.
Когда жизнь так разнообразна, хочется облегчить ее восприятие до крайности. Слава богу, множественные кабельные каналы понимали момент правильно - попсы было хоть отбавляй. И Рита без труда нашла веселую беззаботную песенку.
Риту уже давно перестало удивлять, что события сплетались в какой-то особой логике помимо ее воли. Она привыкла - надо просто решать задачу.
Раскрылась дверь, и Роня пропустил вперед притихшую подругу.
"Шизанутая маргиналка" заметила Риту и настороженно затормозила.
Но Роня легонько подтолкнул подругу в спину:
- Иди-иди! Коша. Иди посиди. Водки я тебе больше не дам.
Он проводил девушку до столовского стульчика. Та присела на краешек, горестно сложив руки между коленей и опустила голову.
"Стыдно, небось!" - не без злорадства подумала Рита.
- Это Рита. Она хорошая. Мы дружили с ней в школе, - сообщил Роня своей подопечной и, опустив руки на ее съеженные плечи, добавил, уже обращаясь к Рите, - А это Коша... Мы с ней дружим здесь в Питере. Она сумасшедшая, но не злая.
- Сумашедшая? - переспросила Рита и хмыкнула. - А кто сейчас не сумасшедший? Время перемен. Говорят одно, думают другое, а делают третье. Как тут не сойти с ума?
Девушка кивнула и оперлась локтем о стол, пытаясь подпереть тяжелую голову, но рука поскользнулась, и Роня едва успел подхватить бесчувственное тело подмышки.
- О! Давай-ка ложись... Пожалуй... Рит! Помоги!
Рита поднялась, и они вдвоем закинули тело на кровать.
- Пойдем, что ли покурим, - предложил Роня.
- Ты закурил?! - удивилась Рита.
- Сегодня да...Честно, я бы даже водки выпил... кстати, там еще осталось.
Роня наклонился и достал из-под стола бутылку. Болтнул в воздухе. Пузырьки резвой стайкой метнулись вверх.
- Да... - протянул он, раздумывая и пожимая плечами. - А что? Водка как водка! Дерьмо, конечно. Но водка-то плохой не бывает. Бывает или хорошая или очень хорошая. Да? - не рассчитывая на ответ, покосился на Кошу. - Пусть спит. Пойдем на кухню.
Рита взяла банку с кильками, Роня прихватил два граненых столовских стакана и единственную вилку.
Они молча, думая каждый о своем, прошли по мрачноватому гулкому коридору в кухню, где громоподобно шуршала тараканья суета и беззвучно полыхали синие лотосы конфорок.
Широкие подоконники созданы для того, чтобы забираться на них с ногами, что Рита тотчас и совершила. С грохотом скинув надоевшие за день ботинки, она прислонилась к холодной стене спиной. Но ненадолго - в глазах снова вспыхнул навязший за день стоп-кадр: Мишенькино лицо и Анечкины ноги. Рита щелкнула зажигалкой, прикурила и, выпустив густую сизую струю, протянула огонь Роне. Тот вдохнул тщедушной грудью и сразу закашлялся.