***
Когда пришел Роня, оказалось, что Коша снова спит, положив голову на раскрытую книгу.
Он осторожно спустился с подоконника и долго стоял, наблюдая за спящим лицом. Длинные ресницы девушки вздрагивали, зрачки под веками быстро бегали, разглядывая сон.
Ее разбудило ощущение тревоги.
- Черт! Напугал! - вскочила Коша.
- Кайф. Такой влажный ветер... - сказал Роня, блестя темными глазами на осунувшемся от ветра лице.
Он сунул руки в карманы и вытащил какую-то мелкую вещицу.
- Где шлялся? - лениво потянулась Коша.
- Да так. По Обводному ходил, на Пряжке, на заливе был. Так странно. Видел, как луна светит сквозь воду... Небо уже темное, а море - как перламутровая створка раковины.
В руках у него блеснуло.
Коша протянула руку:
- Ты что, так и не ложился? Что это?
- Да... Нашел... Змейка. Колечко. Не ложился....
Он уронил в ее ладонь блестяшку. Безделушка вызвала ощущение знакомости, но Коша не могла понять откуда.
- Хочешь, возьми себе.
Коша не очень понимала - зачем, но не могла выпустить из рук.
- Спасибо... - вяло пробормотала она и сунула змейку в карман.
Побродила по комнате, бесцельно хватая и переставляя вещи.
- Ты знаешь, на днях убили одну ни в чем не повинную кошку, - сказала Коша с грустью.
- Это бывает с кошками.
- Но ее убили специально. У тебя есть баблы? Жрать хочется.
- Немного есть. Пойдем.
Пока Роня заказывал в столовой яичницу, Коша тупо стояла у витрины. Что-то метнулось за спиной, но когда она оглянулась, никого не было.
Зато она вспомнила, что змейка-то приснилась. Она снова достала ее из кармана. Да, это она. Только без рубина. Странно, но это открытие нисколько не удивило Кошу. Она снова призадумалась о своих последних открытиях. Они скорее пугали ее, чем радовали или удивляли.
- Роняя? - Сказала Коша, уплетая яичницу. - Она мне приснилась во сне.
- Кто?
- Змейка.
- Да?!
- Что "да"! - она швырнула вилку. - Вдруг я свихнулась? То подземный ход, то змейка - не круто?
- Ну и что? Что тут такого? А кто не свихнулся? В этом городе все свихнулись. - Роня продолжал уминать яичницу. - Спокойнее надо. Ты не спеши - прожевывай как следует.
Некоторое время в кафе раздавался только мерный стук вилок и жужжание мух.
(Рита)
Рита очнулась от того, что Пикассо поставил перед ней пиво.
- Ты чего? - поежился художник, пряча взгляд под мохнатыми ресницами.
- Что ты имеешь в виду? - спросила Рита, открывая бутылку.
- Ну... - Пикассо замялся и отхлебнул из бутылки. - Ты как-то нехорошо на меня посмотрела. Как врач в дурке. Ха-ха...
Рита оживилась:
- А ты был в дурке? Да!? Ну-как! Расскажи-ка!
- Да... - Пикассо снова хлопнул ресницами. - Ничего интересного.
- Ну! Ничего! Я-то не была там никогда! Расскажи! Ну, я же прошу тебя! Пьет мое пиво и мне же не хочет рассказать! Что за люди?
Она сделала вид, что дико обиделась.
Пикассо виновато посмотрел на Риту и смущенно улыбнулся.
- Правда! Ничего интересного. Там мужик такой туповатый был. Ему что ни скажешь - он соглашается. Только все равно не верит. Это же видно. Он просто очень хорошо выучил во что можно верить, а во что нельзя и теперь ни во что не верит вообще. А потом привели какого-то профессора. Тот вообще дебил! Заставлял меня какие-то цифры писать. Встанет и молчит. А я должен угадать, что ему там мерещится. Мне кажется, он с психопатками там трахается.
- Да!? Что же тебя натолкнуло на такую мысль? - Рита изумленно подняла брови.
Пикассо вздохнул:
- У него были очень чувственные губы. И потом, я видел, как он смотрел на одну девку. Там была одна рыжеволосая. Мелкая такая с круглой попкой и сисечками с кулачки.
- А как ты мог видеть? Она что, в кабинет заходила? - усмехнулась Рита. Провоцируя Пикассо на дальнейшие откровения.
- Нет. Он из окна на нее смотрел. Это летом было. Они гуляли, в смысле, психи во дворе. Я решил заранее от армии закосить. Чтобы после института тоже не забрали. Но не подрасчитал малек. Мне шизу приклеили, а я хотел МДП.
- Как же ты так? - Рита закурила и протянула пачку Пикассо.
- Спасибо... - сказал тот и вытянул сигарету. - Они мне какие-то вопросы стали задавать. Типа, что общего у мела и ботинок. Или у лампочки с Луной. Я так и не знаю, на чем я засыпался. Но почувствовал, что на вопросах. Но они неправильно спрашивают. Во-первых, они не предупредили, по какому принципу надо обобщать. У предметов бывает очень много общего там, где и не ждешь. Вот например, как бы ты ответила? Нужно убрать лишний предмет. Лампочка, Луна, свеча. Вот, что бы ты оставила?
- Ну... - Рита помялась. - Скажи сначала, что ты оставил.
- Я оставил лампочку и Луну...
Рита хрюкнула, сдерживая смех:
- Почему?
- Потому, что я замаялся определять принцип, по которому их надо разделить и выбрал то, что было на поверхности...
Рита выжидательно посмотрела на Пикассо.
- Они с буквы "Л" начинаются!
- Э-э-э... А... Ты издевался?
- Ну вот и я так же сидел и думал. Можно, конечно, было так выбрать. Луна отраженным светом светится, а остальное горит. Или так. Луна планета, а то - приборы. Или так. Луна - холодная, а те горячие. А можно наоборот. Лампочка и Луна - яркие, а свеча - нет. Или так: лампочка электрическая, а Луна и свеча - нет. Короче, я запутался в этих вариантах и написал самое простое. Меня потом за это посадили в какую-то комнату без окон без дверей и держали. Пока я не стал на четвереньки и не залаял.
- Залаял?!
- Ну да... Я вообще один могу долго быть. Но тут и я не выдержал. Темнота полная. Тишина. Как будто во влагалище во время зачатия!
- А ты помнишь? - усмехнулась Рита.
- Ха... Я еще не то помню... Мне, правда, никто не верит, но мне посрать...
- Да... Интересно. - Рита приподняла брови. - Э... А про рыжую-то!
- А... - Пикассо махнул рукой. - Она во дворе ходила с тетками. Она совсем трахнутая была. И на всю голову и так....
- Как так?
Пикассо застеснялся.
- Ну... Там все санитары с ней трахались. Она говорила, что беременна от Дьявола. Я горшки из-под буйных выносил. Видел, как они все вмете в душе закрывались, а иногда прямо в кабинете главврача. Ночью, понятно. Зажигали эти самые свечи. И давай все хором там черти чем заниматься.
-Ты видел? Точно? - спросила Рита без тени издевки на лице.
- Ну, как видел... Я же не был там с ними. Слышал. А что еще с бабой ночью можно делать?