- Да нет... паук. Арахнофобия... Я не понимаю, понравилось или нет. Все так странно. Мне чем-то нравится такая жизнь, но она меня пугает.
- Чем? - Чижик повернул ключ зажигания, мотор тихо заурчал.
- Пока не могу понять словами.
Коша откинулась на спинку, погружаясь все глубже в ощущение непреходящего и необременяющего счастья. Она посмотрела на спутника в профиль.
- А почему ты не спросишь, кого я хочу убить? - спросила Коша.
- Это твое дело, - пожал плечами Чижик. - Наверное, ты все взвесила. Все "за" и все "против".
- Наверное...
Машина мягко тронулась. Лес надвинулся на лобовое стекло ладошками листьев. Расступился. Коша не была уверенна, что все это происходит с ней. С кем-то другим.
Шоссе. Долго ехали молча. Ветер в открытые окна.
- Странно... - удивилась Коша.
- Что?
- Если пропускать слова, то можно сказать больше. Я сейчас подумала: "Ветер - в открытые окна.* Я же не сказала, что он делает. А ведь понятно, что он врывается. Но если бы я сказала, что он врывается, было бы хуже, потому что тогда было бы точно понятно ч т о. И было бы главным "врывается". А так... Ветер. Открытое. Окно. Главное - ветер и открытое. Но он же при этом и врывается... Да?
Чижик кивнул. Он улыбался, сладко ощущая мгновения.
- Ветер в открытые окна... ветер в открытые окна. Это похоже на весну и на стихи...
- Да, - согласилась Коша. - И на тебя. И на то, как мы стреляли. И как мы поехали сюда вчера. Взяли и поехали. Правда? Мне нравится, что ветер в открытые окна.
- И мне...
- Я хочу так всегда, но меня пугает, что так не может быть по-настоящему. Мне кажется, что непременно должен быть какой-то подвох.
- Какой? Зачем об этом думать? Тебе легко?
- Да... - улыбнулась девушка
- Ну и не думай! - Чижик повернул к ней лицо и чмокнул в щеку.
- Чижик! Я сейчас подумала - у меня есть друг Роня. Мы с ним познакомились в конце мая. Он чем-то похож на тебя.
- И что?
- Я не могу понять - чем. Хотя он не стал бы стрелять и ходить с пистолетом. Он пишет книги. Он недавно получил кучу денег за книгу. Но чем-то вы очень похожи...
Некоторое время Коша пыталась следовать совету, стараясь во всей полноте переживать сиюминутное счастье.
"Сейчастье" - изредка бормотала она под нос, прогоняя ненужные мысли о будущем.
В небе не было ни облачка. Тяжелый послеобеденный свет контрастно очерчивал аккуратные домики Нарвы.
- Но я не поняла, как это происходит, - Коша снова вернулась к теме разгона облаков. - Как может действовать на мир то, что я себе воображаю?
- Да его нет на самом деле. Мира-то... Мы его постоянно придумываем сами, - задумчиво проговорил Чижик. - Просто обычно мы придумываем его довольно лениво за компанию со всеми. А когда ты придумываешь его отдельно, кажется, что это чудо. Единственное условие - событие должно быть вероятным. Или никто не должен видеть, как ты придумала его отдельно для себя.
- Это как?
- Ну вот, например, зима. А ты хочешь лето. Самое большое, что ты сможешь сделать - оттепель. Хотя, если этого будет хотеть одновременно очень много людей, то, может быть, на севере вырастут горы и закроют нас от холодных ветров. Но надо много времени и много энергии. А тучи разогнать можно практически в любой день, и жизнь от этого - намного забавнее.
Коша замолчала, обдумывая. Нарва кончалась, они приближались к крепости, которая была одновременно и границей и музеем. Коша никак не могла придумать какой-нибудь решительный довод, чтобы убедить себя окончательно.
- Хм... А давай как-нибудь еще проверим. Я не буду говорить тебе, что я сделаю, но если получится так, как я думаю, значит ты - не гонишь.
- Давай... - сказал Чижик и даванул по тормозам. - Давай зайдем в крепость.
Он припарковался на тенистой аллее неподалеку от входа.
Коша вышла из машины первой и наблюдала за легкими, почти невесомыми движениями Чижика. Он точно не был человеком. Он состоял не из мяса и костей, а из ветра и света.
- Чижик, - сказала Коша, когда они двинулись. - Я открыла твою тайну. Ты не человек. Ты - дух. Призрак. Ты не ешь, не пьешь и все время улыбаешься. Тебе границу пересечь - проще, чем в сортир сходить некоторым.
Чижик хохотал во весь голос. Он чуть не свалился с круто убегающего вниз берега.
- Да! Я сейчас перелечу на ту сторону, аки птичка. А ты останешься тут! - крикнул он и, расправив крыльями руки, словно приподнялся над землей.
- Эй!!! Перестань!
Коша схватила его за куртку и дернула к себе.
- Ты не можешь бросить меня тут. Я не знаю эстонского языка! Ты не можешь меня бросить. Я пропаду. Я буду как вон тот мужик!
Неподалеку на лавочке спал гражданин, представляющий крайнюю степень маргинальности. Он лежал очень странным образом. Руки, ноги и почти все туловище опасно свешивались вниз, и лишь задница удерживала пьянчужку от падения с лежбища.
Чижик улыбнулся:
- Ну это надо долго стараться, чтоб до такого докатиться. Я думаю тебя кто-нибудь раньше подберет с такими сиськами.
- Блин! И ты про сиськи! - Коша разозлилась. - Дались они вам всем!
- Красиво... - Чижику нравилось, как Коша злится.
- Нет! - крикнула Коша упрямо. - Я очень быстро пропаду. Эстонцы холодные. Им не нужны сиськи! А ты предатель!
Чижик развеселился до крайней степени:
- Почему я предатель? Я же ничего тебе не обещал? А вдруг меня убьют? Или я под машину попаду?
- Перестань... - оборвала его Коша и опустилась на траву.
Она сорвала травинку и стала ее грызть. Чижик сел рядом и украдкой рассматривал Кошу, пользуясь тем, что она погрузилась в свои мысли. Солнце, уже довольно низкое, мягким золотом обтекало лицо девушки, превращая его в лицо египетской статуи. Дыхание Чижика замедлилось, глаза остановились. Постепенно все вокруг наполнилось тонким, почти незаметным свечением. Он потерял чувство тела, как бы растворясь в пространстве. Через некоторое время Чижик еле уловимо почувствовал шершавую поверхность выбеленной башенной кладки. Потом сквозь тело потек острый поток солнечных корпускул, переполняя наслаждением счастья.
Пьяньчужка опасно качнулся. Коша прикинула и поняла, что стоит чуть-чуть подтолкнуть, и тот упадет. Она подумала, что если бы можно было его пощекотать по копчику, то мышцы ягодиц непроизвольно сократились, и тело качнулось бы вперед. Коша сосредоточилась и постаралась почувствовать, как у нее зачесалась кожа у основания позвоночника. Она расслабилась и, стараясь не сбить дыхание, удерживала это ощущение, пока пьянчужка не протянул лапу и, почесав задницу, не перевалился на другой бок.