Правда, в конце письма Юлиан все-таки пытался определить численность монголо-татарского войска, но, видимо, сам сомневался в полученных сведениях и оговаривался: «Татары утверждают, будто», «говорят» (без указания, кто именно). «Татары утверждают, будто у них такое множество бойцов, что его можно разделить на 40 частей, причем не найдется мощи на земле, какая была бы в состоянии противостоять одной их части. Далее говорят, что в войске у них с собою 240 тысяч рабов не их закона и 135 тысяч отборнейших воинов их закона в строю». Юлиан, очевидно, значительно преувеличил численность монгольского войска.
Чрезвычайно интересные сведения сообщил Юлиан о дипломатической подготовке монгольскими ханами нашествия на запад. Здесь венгерский монах рассказывал, как непосредственный участник событий, и не верить ему нет оснований.
«Князь Суздальский передал словесно через меня королю Венгерскому, что татары днем и ночью совещаются, как бы прийти и захватить королевство венгров-христиан. Ибо у них, как говорят, есть намерение идти на завоевание Рима и дальнейшего. Поэтому монгольский хан отправил послов к королю венгерскому. Проезжая через землю Суздальскую, они были захвачены князем Суздальским, а письмо, посланное королю Венгерскому, он у них взял. Самих послов даже я видел со спутниками, мне данными. Вышесказанное письмо, данное мне князем Суздальским, я привез королю Венгерскому. Письмо же писано языческими буквами на татарском языке. Поэтому король нашел многих, кто мог прочитать его, но понимающих не нашел никого. Мы же, проезжая через Куманию (Половецкую степь), нашли некоего язычника, который нам его перевел. Этот перевод таков: „Я Хан, посол царя небесного, которому он дал власть над землей возвышать покоряющихся мне и подавлять противящихся, дивлюсь тебе, король Венгерский: хотя я в тридцатый раз отправил к тебе послов, почему ты ни одного из них не отсылаешь ко мне обратно, да и своих ни послов, ни писем не шлешь? Знаю, что ты король богатый и могущественный и много под тобой воинов, один ты правишь великим королевством. От того-то тебе трудно по доброй воле мне покориться. А это было бы лучше и полезнее для тебя, если бы ты мне покорился добровольно. Узнал я, сверх того, что рабов моих куманов ты держишь под своим покровительством (имеются в виду половцы, часть которых после вторжения монголо-татар в причерноморские степи откочевала в Венгрию и была принята на службу венгерским королем Белой IV. — В. К.). Посему приказываю тебе впредь не держать их у себя, чтобы из-за них я не стал против тебя. Куманам ведь легче бежать, чем тебе, так как они, кочуя без домов в шатрах, может быть, и в состоянии убежать; ты же, живя в домах, имеешь замки и города; как же тебе избежать руки моей?“».
Сведения, собранные Юлианом о состоянии Восточной Европы накануне зимнего похода хана Батыя на Северо-Восточную Русь, отличались точностью и достаточной полнотой. Это неудивительно: венгерский монах писал эту часть своего письма на основании личных наблюдений или рассказов очевидцев. Однако, когда он пытался выяснить вопрос о происхождении монголо-татар или восстановить историю образования Монгольского государства, сведения становятся самыми фантастическими. Впрочем, и другие европейцы знали о грозных завоевателях не больше, чем венгерский монах. В «Большой хронике» Матвея Парижского, к примеру, записано, что официальные послы, прибывшие в 1238 г. к «царю франков», «сообщали и по правде рассказывали, что от Северных гор устремился и занял пространные и богатые земли Востока, опустошил великую Венгрию и направил со страшными посольствами угрожающие письма какой-то народ чудовищный и бесчеловечный. От этого жители Готии и Фризии, боясь их набегов, не отправились, по обыкновению своему, в Англию и Гернемус во время ловли селедки, какой нагружали свои суда». В анонимном продолжении «Истории царства Французского» писалось о панике, которая охватила Западную Европу при слухах о приближении неведомых завоевателей: «Франция и все другие земли были напуганы известиями о татарах. Много бежало людей из Венгрии и областей Алемании. Из-за боязни татар много осталось во Франции нераспроданных товаров».