Выбрать главу

Песня борьбы

Осейдж

Перевод С. Северцева

Пересох мой рот, ноги стерты в кровь, Тяжело через чащи лесные шагать. Мы идем за тобою, за нашим вождем, О мой старший брат! Мой суровый брат! О мой брат!
Не боюсь я в битве жестокой пасть — Людям племени злого отмстить хочу, А боюсь не дойти — умереть в пути, О мой старший брат, Мой отважный брат! О мой брат!
Пересох мой рот, силы нет шагать, Посмотри ковыляет старуха за мной, Хочет взять эта злая старуха меня, О мой старший брат, Мой любимый брат! О мой брат!
Но не думай, что я слабодушный трус, Эти жалобы лишь про себя шепчу, Не услышишь ни стона ты от меня, О мой старший брат, Мой упрямый брат! О мой брат!
В первый раз согласился ты взять меня В боевой поход, и скорей умру, Чем позорную слабость тебе покажу, О мой старший брат, Непреклонный брат! О мой брат!
Неужели ты сам не заметишь, брат, Что бреду по тропе из последних сил? Неужели ты нам отдохнуть не дашь, О мой старший брат, Справедливый брат? О мой брат!
Пересох мой рот, силы нет шагать, За плечами дышит старуха смерть… Видно, здесь, по дороге, зароешь меня, О мой старший брат, О мой милый брат! О мой брат!..

Колыбельная песня

Хопи

Перевод С. Северцева

Эй, совы, совы, большие совы, Что желтые ваши глаза не спят, Глаза не спят? Не прячьтесь, совы, я вижу, совы, Как желтые ваши глаза блестят, Глаза блестят! А ну-ка, сыночек, довольно плакать, Видишь, как совы сердито глядят, Сердито глядят? А ну-ка, сыночек, скорей успокойся, Слышишь, как совы тебе говорят, Тебе говорят: — Ребенка, который не спит и плачет, Желтые наши глаза съедят, Глаза съедят! — Ребенка, который не слушает маму, Жадные наши глаза съедят, Сразу съедят!

Притча о прыгающей мыши

Пересказ А. Ващенко

— Хотите послушать историю о людях? — спросил слушателей индейский вождь по имени Большой Щит.

— «Историю»? — обрадовалась девочка по имени Свет Дня — О Большой Щит, позволь мне сбегать за моей сестрой, чтобы она тоже могла послушать.

— Позови всех детей, которые умеют слушать так, как ты! — улыбнулся вождь, увидев, как Свет Дня бросилась на поиски сестры.

Вскоре все дети собрались вокруг сказителя. Он разжег свою трубку и начал так:

— Жила однажды Мышь. — Скосив глаза, он прикоснулся к носу маленькой девочки, сидевшей рядом с ним. — Как все мыши, она была всегда занята своими мышиными делами. Однако время от времени ей чудился необычный звук. Она поднимала голову, внимательно прислушивалась, и усы ее шевелились в воздухе. Как-то раз она поспешила к подруге и спросила: «Ты слышишь этот странный звук, сестра?»

«Нет, нет, — ответила та, не отрывая своего деловитого носа от земли. — Ничего я не слышу. Сейчас мне очень некогда, поговорим попозже».

Мышь спросила другую подругу, но она пристально посмотрела на нее: «В своем ли ты уме? Какой еще звук?» — и проскользнула в норку под упавший древесный ствол.

Маленькая Мышь задумчиво пошевелила усами и опять погрузилась в дела. Но шум послышался вновь. Правда, он был далек, но Мышь явственно слышала его. И однажды Мышь решила узнать, откуда доносится этот звук. Она бежала и прислушивалась долго-долго и очень внимательно, и вдруг кто-то заговорил с ней.

«Привет, сестрица!» — произнес голос, и Мышь от испуга чуть не выскочила из собственной шкурки.

«Привет! — снова произнес голос. — Это я, Брат Енот. Что ты тут делаешь одна, сестрица?» — спросил Енот.

Мышь покраснела и опустила нос к самой земле. «Я услышала шум в ушах и теперь хочу узнать, что это такое», — смущенно ответила она.

«„Шум в ушах“? — переспросил Енот и уселся рядом. — То, что ты слышишь, сестрица, — это река».

«Река? Что такое река?»

«Пойдем со мной, я покажу тебе реку», — сказал Енот.

— Не правда ли, — обратился к слушателям Большой Щит, — люди подобны маленьким мышам: они так заняты повседневными делами, что не способны разглядеть вещей более отдаленных. Правда, им удается изучить кое-что очень пристально, но многого они лишь слегка касаются своими усами. Между тем все предметы, все явления должны быть им близки. Шум, который им слышится, — это шум реки жизни. Одни не признаются в том, что улавливают ее звуки, другие вовсе не слышат их, а третьи, друзья мои, различают их так ясно, что они уподобляются крикам в самом их сердце. А теперь продолжим нашу историю.