Они кружили по лесу всю ночь. Медведь все норовил забраться поглубже в лес, а Гэс каждый раз направлял его назад к лагерю.
Над горным кряжем вдали уже занимался день, когда они в очередной раз выехали из лесу. Завидев палатку, медведь опять оробел и хотел было сделать новый круг, да только сил не хватило, вымотался, язык чуть не до земли повесил. «Все, сдаюсь», — вздохнул он и побрел к палатке. Но на полдороге ноги у него подкосились, и он повалился наземь.
У Гэса кошки на душе заскребли — так жалко ему стало своего мохнатого Ассистента, особенно когда вспомнил, как неделикатно он обошелся с ним совсем недавно, запустив в него железной крышкой чайника. Гэс опустился перед медведем на колени и открыл ему рот, чтобы посмотреть, зажила там ссадина или нет.
Ба! Что он увидел! «Нет, быть не может!» От удивления Гэс подпрыгнул на месте: все зубы до единого во рту у медведя были целехоньки. Стало быть, он приехал в лагерь верхом на диком гризли?! А бедного Ассистента оставил там в горах?..
С тех пор Гризли Гэс бросил охоту на гризли и ушел из тех мест навсегда. Так люди рассказывают, а мы уж с их слов передаем, так что, где правда, где вымысел, судите сами. Знаем только, что Ассистент остался с дикими гризли, и когда обзавелся семьей и у него пошли дети, он научил их прикидываться тупыми, что твой фонарный столб.
Он-то знал: медведя чужая наука до добра не доведет.
«Ни за какие коврижки не соглашайтесь вбивать столбы для палатки, — наставлял он своих медвежат на своем, конечно, медвежьем языке. — Или жарить на сковороде очищенную форель. А пуще всего бойтесь, чтобы кто-нибудь не сел на вас верхом!»
Зачем бобриковой форели парикмахер?
Пересказ Н. Шерешевской
Интересная порода форели развелась в те далекие годы, когда старатели хлынули потоком в Колорадо искать золото и серебро и поставили там город Лидвилл. Эту разновидность форели называют ворсистой, или бобриковой. До того времени Лидвилл был официально зарегистрирован как город старателей. В 1878 году вся форель в этих водах плавала гладкой, голой, как и другая рыба. Откуда у нее появился ворс, рассказывает следующая история, основанная на старинных легендах самих старателей.
Зимой 1877/78 года жителей города Лидвилл снабжали мясом профессиональные охотники. Чаще всего они охотились на оленя, так что старатели пробавлялись в основном олениной и жареным картофелем. Оленье сало оседало на нёбе у лидвиллских старателей таким толстым слоем, что они переставали чувствовать вкус кофе или каких других любимых напитков. Это могло перерасти в серьезную проблему, если бы один из старателей не придумал, как избавиться от оскомины во рту.
Он предлагал каждому жителю Лидвилла прицепить к макушке пучок лучины и поджечь ее. Как известно, лучина горит прекрасно, и, как только огонь разгорится, сало во рту начнет таять. Вот это открытие! Но был у него один недостаток. Какой? Да почти девяносто семи процентам жителей Лидвилла грозило сделаться совсем лысыми. А это не только некрасиво, но еще и очень неудобно зимой, холодно. Но иного выхода не было.
И вот в самый разгар весеннего сезона в лагерь лидвиллских старателей забрел из Кентукки один человек. Он промышлял торговлей укрепителя для волос и, прослышав про лысеющих лидвиллских старателей, решил перенести сферу своей деятельности в этот город. Он устроился на берегу небольшой речушки южнее Лидвилла и организовал свое производство на основе сложного химического процесса, позволяющего добывать экстракт волшебного укрепителя для волос из картофеля. Он развернул широкую торговлю, заявив, что от его средства волосы будут расти на чем угодно, даже на куриных яйцах. По чести говоря, кто-то попробовал это средство на пол-дюжине яиц, и вскоре от нескольких капель на них выросли усики.
Одним дождливым летним вечером наш промышленник спешил в город старателей с четырьмя кувшинами чудодейственного эликсира — два в руках, два под мышками. В одном месте ему предстояло перейти через реку Арканзас по длинному бревну, переброшенному с одного берега на другой. Он проделал уже полпути, как вдруг нечаянно поскользнулся и, желая сохранить равновесие, уронил два кувшина в реку. Они ударились о камни и разбились, а укрепитель для волос весь пролился в воду.
До чего же жалко было торговцу драгоценного эликсира! Но что поделаешь, оставалось идти дальше и продавать уцелевшие два кувшина.
Никто и не обратил бы на случившееся никакого внимания, не доведись кое-кому из старателей удить в этих водах рыбу недели две спустя. Они наживили крючки и забросили удочки в реку, но рыба почему-то не клевала. Так случалось день за днем, пока одному из рыболовов в мелком месте не попала на глаза троица форелей, поросших густой шерстью — мягкой, густой, коричневой, похожей скорей всего на бобровый мех, или на бобриковый, хотя, честно говоря, никто, включая самих старателей, сроду не видел живого бобрика, даже понятия не имел, как он выглядит, знали только, что мех у него густой-густой.