Тут в треснутое стекло иллюминатора ударило копье, просвистело сквозь каюту и вылетело в иллюминатор напротив, стекло которого было выбито волной.
Эрминтруда застыла: сначала от испуга, а затем — потому что вспомнила совет отца. В одном из писем он написал ей, что, поселившись с ним в правительственной резиденции, она станет его «первой леди» и ей придется знакомиться с самыми разными людьми. Поведение некоторых поначалу может показаться ей странным, и, может быть, она даже поймет его совершенно превратно. Поэтому она должна быть великодушной и многое прощать людям.
Очень хорошо. Значит, мальчик уже пришел. А что ему было делать по прибытии? Даже на неразбитом корабле не найти дверного звонка. Может быть, то, что он бросил копье, означает: «Смотри, я бросил копье! Я не вооружен!»? Да, наверное, так и есть. Это совсем как рукопожатие — ведь оно тоже означает, что у человека нет меча. Ну что ж, подумала она, хорошо, что эта маленькая загадка разъяснилась.
Она выдохнула впервые с того момента, как копье просвистело через каюту.
Стоящий снаружи Мау уже начал подозревать что-то неладное, но тут раздались деревянные звуки, и из бока большого каноэ показалась голова призрачной девочки.
— Как это мило, что вы так пунктуальны, — произнесла она, силясь улыбнуться. — Большое спасибо, что разбили окно, — в каюте было очень душно!
Он ничего не понял, но она почти улыбалась, и это было хорошо. Еще она хотела, чтобы он залез в разбитое каноэ. Он очень осторожно повиновался. «Милая Джуди» накренилась, когда волна бросила ее на землю, поэтому внутри все было тоже наклонено и перекошено.
Внутри царил чудовищный беспорядок — словно отдельные беспорядки перепутались между собою. Воняло грязью и застоявшейся водой. Но девочка провела Мау в другое помещение, где, судя по всему, пытались прибраться, хотя и безуспешно.
— Боюсь, что стулья все поломались, — сказала девочка. — Но я полагаю, что сундук бедного капитана Робертса окажется подходящей заменой.
Мау, который сроду не сидел ни на чем, кроме земли, осторожно примостился на деревянном ящике.
— Я подумала, нам стоит познакомиться поближе, поскольку мы друг другу не представлены, — сказала призрачная девочка. — К сожалению, тот факт, что мы друг друга не понимаем, несколько усложняет дело…
Пока она произносила всю эту тарабарщину, Мау смотрел на огонь в маленькой пещерке. Из круглой черной трубы выходил пар. Рядом с ней была круглая плоская штука, на которой лежали бледные штуки, похожие на хлеб. «Это Женская деревня, — подумал Мау, — а я не знаю правил. Нужно быть очень осторожным. Она что угодно может со мной сделать».
— …и масло прогоркло. Но совсем зеленую муку я выбросила. Не хотите ли чаю? Я полагаю, вы пьете без молока?
Он посмотрел на бурую жидкость, которую девочка налила в бело-синюю чашку. Мау пристально смотрел на питье, а девочка говорила все быстрее и быстрее. «Откуда мне знать, что правильно и что нет? — думал он. — Какие правила годятся, когда сидишь наедине с девчонкой-призраком?»
На острове Мальчиков он был не один. Конечно, там никого, кроме него, не было, но он чувствовал, что его окружает Народ. Он делал то, что Положено. А сейчас? Как ему Положено поступать? Дедушки только орали на него, жаловались, помыкали им, но не слушали.
И ни серебряную нить, ни картину будущего он никак не мог найти. Картины больше не было. Были только он и эта девочка, и никаких правил, которые помогли бы сразиться с подстерегающей впереди тьмой.
Девочка сняла с огня хлебные штуки и положила на другую круглую металлическую штуку, которую Мау постарался примостить у себя на коленях.
— Большинство тарелок побилось при крушении, — грустно сказала девочка. — Две чашки чудом уцелели. Не хотите ли кекс?
Она показала на хлебные штуки.
Мау взял одну. Она была горячая (это хорошо), но, с другой стороны, вкусом напоминала подгнившее дерево.
Девочка с беспокойством следила, как он передвигает кусок во рту, думая, куда его деть.
— Я все неправильно сделала, да? — спросила она. — Я так и думала, что мука чересчур отсырела. Бедный капитан Роберте держал в бочонке омара, чтобы он ел мучных червей, но я уверена, что он что-то напутал. Простите. Я не обижусь, если вы это выплюнете.
И заплакала.
Мау не понял ни слова, но иногда слова не нужны. Она плачет, потому что хлеб получился ужасный. Не надо, чтобы она плакала. Он проглотил кусок и откусил другой. Она уставилась на него и шмыгнула носом, словно думала, перестать ей плакать или еще рано.