Среди большого числа таких отзывов можно выделить тексты, в которых домовик либо прямо называется чертом, либо наделяется его признаками: «Домовик — цэ ў нас так понимають, шчо то… ну… чорт — то, кажуть, домовик» [ПА, Онисковичи]; «Мы ёго-то не бачим, що вон за таки, а кажуть, шо чорт» [ПА, Выступовичи]; «Домовик — то чорт, як чоловик, в чорной одежэ, чорном кузыке, пуговицы блыскучые ў него» [ПА, Ветлы]. Такого рода сближение объясняет, почему о домовике иногда говорят как о вихре или о персонаже, живущем в лозе: «Дамавик — это нячысьцик, чорт ў красных сапожках, ў капелюшы ходить, ў лазе жыве. Эта тот самый вихор, што крутить» [ПА, Комаровичи].
Кроме того, во многих высказываниях отчетливо видно отождествление домового с душами умерших родственников, навещающих после смерти свой дом: «Вот умре хто з сямьи, — здаецца, шчо ў хате ходить домовик. Свечоной водой хату кропят, маком обсыпают. Домовики ў старинное врэмья ходили з того свету, пужали» [ПА, Голубица]; «Умьёр у жинки муж. Плакала дуже, аж ей ў нощь пристановляецца, що он пришол хату управлять. А потом к ей ў постель лег, да руками бере ее. То домовик буў» [там же]; «Придзе пуд окно да на имя зве. То это признак плохой. Кажуць ў нас, што ето домовик гукае. Ну, ета та самая и сьмерть — домовик» [ПА, Стодоличи].
Еще более определенно связь домового с умершими и с «заложными» покойниками заметна в поверьях Брестской обл., ср. следующие свидетельства: «Домовик — это умёршы колдун, яки сорок дней ходить <после своей смерти>. Залезе за кросна и тчэ» [ПА, Хоромск]; «Е коўдунники и чародеи, от, знахоры или которые покончаюць самобуйством, то воны, як помруць, то пока гэтые сорок дней не пройдуць, — воны ходяць, тые домовики» [там же]; «Домовой бывае, ежели привидение… Умер у сестры муж, я пошла к ней <ночевать>, — то мне душыло» [ПА, Доброводье]; «Ходыть <домовик> по хате, коли покойника хороняць без крыжа, ходиць, ўсё одчыняе, душыць» [ПА, Николаево]; «Домовик пугает, ходит по крыше… Это ходит мертвец, як умрэ» [ПА, Ковнятин].
Вариантными формами названий таких персонажей служили следующие негативные характеристики: домовик — это сатана, лукавы, злой дух, погань, враг, нечысты, нечыстота, лякайло, пужало, привидение, начник, дидька, коўдунник, чорнокнижник, знахор, недобра душа, велики грэшник, сьмерць, мертвец, той, шчо помер.
Персонажам этого типа приписывались преимущественно вредоносные действия: такой домовик пугает по ночам, душит спящих, наваливается на них, пристает к женщинам, окликает под окнами хозяев по имени, вызывает ссоры в доме, портит все, принимается ткать по ночам, если в праздничные дни не убрали кросна, мстит за непочтительное отношение к нему, поджигает дом, выживает людей из дома, мучит скот, гоняет корову до пены, плетет гриву коням. В подобных свидетельствах обращают на себя внимание формулировки, в которых сообщается о его приходе в дом (а не о постоянном обитании в доме), особенно заметные в текстах предписаний и бытовых запретов: «Як заходиць Благовешчэнне и не успела <хозяйка> доткаць кросён, то вжэ на ним вешали замка и скручивали кросна и выносили во двор, ў хаце не держали — грэх быў. Во, казали, если не вынесеш, то прыходить домовык и тчэ» [ПА, Хоромск]; «Надо вымести мусор на ночь, а если сметте тое ў хате, то прыходить дамавик да мете хату» [ПА, Комаровичи]; «Не нужно, чтобы ночью в доме стояло пустое ведро, а то домовой приходит, пугает» [ПА, Ковнятин]. Известно в этом районе много быличек о том, как домовик ходит по ночам к одиноко живущим женщинам, которые стараются избавиться от этих опасных посещений.
Заметные по этим данным более ослабленные связи домового с жильем (т. е. мотивы его прихода извне и попытки его изгнания людьми) объясняли, почему в Полесье фиксировались не типичные для домового духа места обитания: «з лесу ён прылитае», «и ў леси вон, ўскрузь, де хош побачыш», «ў лазе жыве», «и ў жыти, и ў хати», в заброшенных домах. Характерна в этом смысле быличка о том, как человек решил заночевать на берегу реки под лодкой; ночью на него наваливается домовик: «Здесь яго мисце было, это был домовик. [Какой же это домовик, если он не в доме?] — Хиба ж юн тольки сидить у доми? Есь хатние домовики, и полевие, и луговие» [ПА, Копачи]. Ср. также формулы запугивания детей: «Не хадите ў лес, где ў лясу, на лугу дамавой стоит», «не хадите до воды — там дамавы» [ПА, Хоромск].