7е. Волколак понимает человеческую и волчью речь
Мотив спорадически встречается в восточном и центральном Полесье (Гомельская обл.. Брянская обл., Житомирская обл ). Мотив реализует общее представление об амбивалентности природы человека, обращенного в волка. Волколак в зверином облике сохраняет человеческую сущность, и ее главный показатель -разум и способность понимать человеческую речь. Однако волколак приобретает и звериные черты, среди них — утрата способности говорить по-чсловсчсски (ср.: Харьков.: Калашниковы 1894, 292). Речь возвращается к нему лишь с возвращением человеческого облика (о сохранении человеческой речи упоминается только в тексте № 50). Волколак приобретает способность понимать волков и общаться с ними. Как видно из полесских текстов, это качество возникает автоматически с момента превращения в волка. В материалах из других регионов оно достигается с помощью специальных действий: волколак начинает понимать волчью речь, съев лежавшее в снегу, а затем трижды подкинутое вверх сырое мясо животного, зарезанного волками (урал. казаки: Железнов 1910, 283—287).
ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ
№165. Говорили, знахори таки булгу што зробили ваукоу. Круз хамут протягивали тых вауколакуу, и стали тые хлопцы. Видно [что не волки], усэ пани мол и. што гаворят. Удвох придут пад акно и паглядывают, што гаворять.
с. Барбаров Мозырского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. Г. И. Трубицына от Васько Марии Максимовны, 1920 г. р.
+ 7.2а. Волколак — человек, помимо воли превращенный в волка колдуном/ведьмой на время или на всю жизнь
+ 7.5 д. Чтобы вновь стать человеком, волколак должен пролезть сквозь хомут
7ж. За время пребывания в волчьем облике
ОДЕЖДА НА ВОЛКОЛАКЕ ИСТЛЕВАЕТ, И, ПРЕВРАТИВШИСЬ В ЧЕЛОВЕКА, ОН ОКАЗЫВАЕТСЯ ГОЛЫМ
Мотив известен в основном в Гомельском Полесье, единичные тексты с этим мотивом зафиксированы в Брестской и Черниговской обл. Мотив реализует общее представление о том, что при возвращении в человеческий мир волколак несет на себе знаки звериной природы и «иного» мира, в частности ветхость, июдранность одежды и наготу. Здесь важны две смысловые доминанты: человеческий стыд от сознания своей наготы и снабжение героя новой одеждой как знак его возвращения в мир людей. Мотив известен в других традициях (чер-касск.: Кравченко 1911. 69, 70—71; Харьков: Стороженко 1894, 45—46), в том числе в литовской (Велюс 1989, 274).
ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.
№ 166, Жыу багач, да у него было два сына. Да жонка памэрла. От взяу, ожэннуса да взяу чароуницу, гэто знахорку. И што вона робить? Вона узяла паробила тых хлопча-коу на вал колаки, Тэе уси ужэ пабегли па белу свету. От люди обедають, воны стаять пад акном пазирають, воны же исть хочуть. Отец стал ездить, праенть тых людей: лавдйте [ловите] тых валкоу, паймаете, так бийте до тых пор, пока кожа не злезет. От паймали одного, стали бить, стали бить, кожа злезла — вылузнууса с тэи кожи. Да он человека стау, стыднца — так он голый. Его памыли, чистенько одели, да ён человек, як трэба. А другой так и пагинуу, прапау, его не нашли. Мочоха не хотела их глядеть, да волколаками пора била. [Каким образом происходит обращение в волков, не знает. |
с. Барбаров Мозыре кого р-на Гомельской обл., 1983 г., зал. Г. И. Трубицына от Серенок Феклы Филипповны, 1910 г. р.
+ 7.2а. Волколак — человек, помимо воли превращенный в волка колдуном/ведьмой на время или на всю жизнь
+ 7.5г. Волколак превратится в человека, если его ударить — волчья шкура с него слезет
7з. Превратившись в человека,
ВОЛКОЛАК СОХРАНЯЕТ НЕКОТОРЫЕ ВОЛЧЬИ ЧЕРТЫ
Мотив хорошо известен во всех частях Полесья — у человека, возвращенного из «иного» мира, навсегда остаются знаки пребывания в нем. Чаще всего это физические признаки: волчья шерсть, оставшаяся на ладонях (бреет.), спине (киев., гомел ). груди (киев.), большой волчий рот (волын.). раскосые волчьи глаза (томел., житом., чернит.) и волчий взгляд (бреет ), а также выгнутые наподобие волчьих лап руки (бреет.) и ноги (чернит,). Реже упоминаются психические изменения: желание съесть собственного ребенка (бреет.), потеря рассудка (чернит.). Это мотив встречается и в других регионах: у человека остаются сросшиеся брови и красные глаза (гроднен.: Шейн 1902, 255); шерсть на груди (тул., смолен.: Власова 1998, 108—109); шерсть на животе и широкий, волчий рот (глухов. сум.: Кравченко 1911, 69—70), дикое выражение лица и следы собачьих клыков (пол.: Baranowski, 1981, 148).
КИЕВСКАЯ ОБЛ.
№ 167 Колг/сь булн подчерки, так расказыуали, шо скидали воуками. Были (...) на переходи, дак куполися чи ищэ шо, так у иито шэрсть на груд» такы предлинна. |Его спросили, и он рассказал, что его мачеха] перекынула у уоуколаку, так же ходил по полю, да идс люди варили картошек, да ходил да збирал по полю [и потом | познакомился з воуками, и [рассказывает onj: «Хожу, открываю дуэри, иде овечки там, а вони ловягь». Так [однажды] подошоу к корове, [а она поддела на рога], дак и зияло шкуру, [только на груди осталась длинная шерсть. А сейчас про кого говорят «волколака»?] А хто прошол, як волколака, не здороукася, не шо (...) так кажуть: прошол як волколака.