Теперь, просматривая эти сухие и скупые слова документа, я вновь переживаю те события, участниками которых был я и мои друзья.
С НАРОДНЫМИ ДРУЖИНАМИ
Ранним утром 21 мая из Уручья, Колодного, Яковского и Утов выступили наши колонны. Во главе шагали партизаны, вооруженные винтовками и автоматами, шашками и пистолетами. Один из отрядов тянул противотанковую немецкую Пушку, прикрепленную к передку крестьянской телеги. Позади двигались группы дружинников. Они несли с собой топоры, ломы, вилы, пилы и лопаты. Пестрой массой, в полном безмолвии, двигались колонны по грязным проселкам.
По обе стороны деревенских улиц в Утах, Колодном, Яковском вдоль домов, пристроек и плетней выстроились старухи, молодки и глубокие старики. Потерялось обычное представление о военной тайне. В самом деле, как можно назвать военной тайной то, о чем знают тысячи людей в окружности? Женщины готовили к бою своих внуков, сыновей, мужей, отцов и братьев и украдкой смахивали слезы. Молчаливо благословляли они своих безоружных воинов на ратный подвиг. Военная тайна стала народной тайной. Три дня деревенский народ хранил эту тайну и не выдал ее врагу.
Колонну дружинников я встретил на марше. Из-за поворота лесной дороги послышался скрип колес, — на нескольких повозках дружинники везли боеприпасы и взрывчатку. Командир колонны скомандовал: «Подтянись! Подтянись!» Только выехав на прямую, я обнаружил, что по лесной дороге движется несколько сот людей. «Молодцы, — подумал я, — скрытно сосредоточиваются».
Среди дружинников было несколько женщин. Я обратил внимание на девушку в серой косынке и в вязаной фуфайке, плотно обтягивающей ее статную фигуру. Из-под косынки выбивались русые локоны. Сбоку, оттягивая плечо, висела на ней холщовая торбочка.
— Что у тебя в сумке? — спросил я.
— В сумке? — по-детски переспросила девушка. — В сумке перевязки, бинты.
Она открыла сумку и показала мне перевязочные материалы, пошитые из грубого деревенского холста.
— Санитарка?
Девушка кивнула, и на ее лице появилась горделивая улыбка.
Дальше шагали подростки лет по четырнадцати — пятнадцати. Вид чрезвычайно решительный, лица оживлены. Впервые идут на настоящую боевую операцию.
Колонну дружинников замыкали старики — Сергей Мажукин, отец командира отряда Щорса, и Никон Черненко. Я знал их. Вместе им не меньше ста пятидесяти лет. Как дровосеки, шагали они с топорами, засунутыми за пояса, держа длинные посохи в руках.
— Куда вы, друзья? — спросил я, не скрывая удивления.
— Куда все, Василий Андреевич, туда и мы, — ответил старик Мажукин и показал посохом вперед.
— Вам бы, по годам вашим, лучше вернуться.
— Вернуться — как можно! Дома что? Дома пускай старухи сидят. А нам дома делать нечего.
К 12 часам дня отряды и дружины сосредоточились в Алексеевском лесу. По окрестным дорогам прекратилось движение, лес поглотил партизанские колонны. Враг не подозревал о приближающейся опасности.
В Алексеевском лесу командиры и политработники звеньев проверили оружие, каждому дружиннику объявили его задачи. Партийные организаторы принимали заявления бойцов о вступлении в партию.
Коммунисты и комсомольцы решили:
— Наше место впереди.
И распределили между собой самые ответственные и трудные обязанности.
Перед выступлением мы получили известие: «Военный совет Брянского фронта поможет вам авиацией. Во время нападения отрядов и дружин на дорогу авиация будет бомбить Брянск, Выгоничи, Красный Рог и Почеп. Все согласовано с вашим планом. Сообщите об этом партизанам и дружинникам. Крепко жмем ваши руки и желаем успеха. Емлютин. Бондаренко».
В 14 часов я с Тарасовым и Кузьминым в последний раз на паре лошадей, запряженных в тачанку, объезжал отряды. За нами скакали тринадцать всадников — связных от всех отрядов.
В отряде имени Чапаева мы попали на собрание бойцов. Кружком сидели бойцы на солнечной поляне. Посредине стоял их командир Александр Котомин. Папаха лихо сидела на его голове, ворот суконной гимнастерки был расстегнут. Котомин отрастил усики и очень походил сейчас на Чапаева, именем которого назывался отряд.
Еще раз он повторил бойцам задачу: сковать гарнизон немцев в Красном Роге, прикрыть левый фланг нашей группировки и разрушить дорогу на своем участке. Участок был хорошо изучен. Еще 10 мая Котомин со своими людьми работал на этом участке.