В груди начало покалывать, в голове то и дело всплывал образ с револьверов и испуганными глазами, я пытался проморгаться, тер глаза, но образы не уходили и в миг я понял, что следует делать, лишь....лишь смерть уничтожит хаос. Она хаос и проблемы породила, она их и решит...Я...убийство императора важная, почти сакральная жертва, оно в простой форме своей ни к чему не приведет, но вот...если знать...если знать, знать как знаю я, то конечно все выйдет хорошо...
Георгий Петрович кашлянул и вывел меня из раздумий. Я наконец, наверно за все время пути, за все время работы вместе с Кибальчичем, Халтуриным и другими понял, в чем заключается моя цель, моя цель...это смерть, моя, императора...я должен убить его и себя, завершив весь ужасающий круг хаоса...Мария Николаевна должна меня была вывести с этого, она не должна была дать мне попасть в лапы мертвецов, но песнь её прошла в дали и я не смог до неё добраться, схватить за руку и идти вместе с ней не оборачиваясь на разрывающий бытие в своем омерзении хаос....Она сейчас обречена, обречен и я, совершил ошибку я с самого начала...нужно было убить Кибальчича, Халтурина и остальных...тогда бы...не было проблемы...В любом случае, сейчас я иду на смерть или даже нет....я веду смерть под руку, дабы забрать императора и уйти в её объятья вместе с ним.
-Через минут 15 прибудем уж
Раздался голос извозчика, Георгий Петрович кивнул и посмотрел вдаль. Я посмотрел туда же, вдали уже светили фонари, представленные сейчас лишь маленькими, почти невесомыми огоньками, что висят в воздухе. Мария Николаевна очнулась, протерла глаза и посмотрев на меня спросила:
-Мы уже прибыли.
-Ещё нет, прибудем через минут 15, огни уже видны.
-Хорошо...
Наконец спустя время наша бричка остановилась, лошади фыркнули, а извозчик положил поводья, я слез с телеги, помог спуститься Марии Николаевне и начал рассматривать город. Он затих и встретил нас только снегом, светом фонарей и пустынностью. Георгий Петрович отдал деньги извозчику, подхватил чемодан с земли, сказал нам идти за ним. Так и шли мы в очередной раз небольшой группой, снег шуршал под нашими ногами, ветер пронизывал нас своей ледяной прохладой. Георгий Петрович вел нас вглубь города, мы брели из одной подворотни, в другую похожую на предыдущую, так мы шли несколько минут, впрочем, по ощущениям это было и несколько часов, Георгий Петрович слегка запыхавшийся, тяжело дышала и Мария Николаевна, но несмотря на это на покрасневшем лице её появилась улыбка, столь редкое зрелище это было, что я на несколько секунд не отводил взгляда от неё. Но вот, спустя часы метаний по темным закуткам ночного и заснеженного не по времени года Петрограда, мы пришли к зданию, а точнее к черному ходу в оное. Георгий Петрович подошел к двери и постучал, спустя время дверь открылась и в узком проеме показалась девушка, на вид чуть младше Марии Николаевны. Она быстро кивнула и распахнула дверь, Георгий Петрович жестом пригласил нас следовать за ним внутрь.
Мы оказались в небольшой комнате, больше похожей на типографический склад, с такого же я ретировался тем дождливым вечером. Девушка подвела Марию Николаевну к печке буржуйке, дабы погреется, Георгий Петрович сел на стул и положил чемодан на колени, я же остался стоять у выхода.
-Познакомьтесь, это Катерина, моя дочь...я никогда особо...просто
-Значит...
-Я не мог рассказать о ней...пусть меня убьют, пытают...о ней я ни скажу не слова. Она натерпелась и без этого.
-Ох...а что же случилось?
Я повернулся было к Катерине, но заметил её белое, изнеможенное лицо, почти такое же как у Марии Николаевны, неужели и она смертельно больна. Губы её были почти серыми по цвету и местами потрескавшиеся, словно стекло, в которое влетела пуля. Тонкие ноги выглядывали из под белой ночнушки, а своими тоненькими руками она казалось, могла обхватить себя два раза, если б длина рук позволила.
-Она...не моя, я обещал товарищу...обещал, что оберегать буду, не знал я...не знал, что Кибальчич заставит меня участвовать в этом...надо было тогда...все что ты принес просто выбросить...тебя послать к черту...а лучше на путь наставить...дурак
-Нечего...вы не виноваты, Георгий Петрович...во всем виноват исключительно я, так что и мне проблемы все решать.
-Что?
-Завтра...утром я пойду на главную улицу.
-И..и что? Вениамин...что ты..
Георгий Петрович со страхом смотрел на меня, криво стоящего и смотрящего казалось, куда-то сквозь собеседника.
-Я закончу все...все перевернется, все решится в один миг, пусть....я должен.
Георгий Петрович подскочил, девушки испуганно поежились и припали к друг другу, Мария Николаевна смотрела на меня, а Катерина на Георгия Петровича, может быть им казалось, что мы сейчас начнем перестрелку или драку...но нет...отчего бы.
-О чем ты говоришь, мы ведь, кажется.... все решили...или...что ты собираешься.
-Я закончу все...история будет закончена, закончен буду и я...пообещайте только Георгий Петрович, что позаботитесь о Марии Николаевне...ей видимо...пришлось тоже несладко, да и осталось, как она сказала мало...подсобите уж...а я нечего про вас говорить и не буду...да и не собирался я...они ни слова не получат...все закончится быстрее.
Георгий Петрович подошел ко мне и положил мне руку на плечо, внимательно вгляделся в мои глаза, но нечего он уже не сможет изменить. Я знаю, что только это спасет меня, решит проблемы и спасет их...главное это спасти их, я лишь пешка, ненужная фигура которую не прочь разыграть то Кибальчич, то Евсей, то полиция, но сейчас я сделаю так, что пешка убьет короля и убьет себя, так...чтобы не осталось нечего, никаких подозрений.
Георгий Петрович снова сел, Мария Николаевна подошла ко мне, на лице её снова побледневшем играли слезы, в них отражались отблески огня из печки. Я подошел к ней и обнял, это последнее что нужно, пусть кто то посчитает это благословением, кто то посчитает это просто последней странной прихотью, а может это мистическая передача моих сил ей, больной...больной неизвестной болезнью Марии Николаевне. Я поцеловал её в лоб и отстранился, ещё раз сказав Георгию Петровичу, заботится о Марии, я взял его чемодан, открыл, достал оттуда револьвер, проверив заодно, заряжен ли он и засунул его за рубаху. После этого я сел на скамью близ выхода и принялся ждать, благо до рассвета оставалось недолго. До конца ещё меньше.