В ответ на сообщение о бесчинстве вестготских банд в Италии Августин заявлял: «А что такое государство, как не большие разбойничьи банды, так как и самые разбойничьи банды что такое, как не государство»[72].
Во время такого обоснования Августином союза римлян с варварами в 417 г. к нему обратился Бонифаций с запросом о различии между донатистами и арианами. Бонифаций в это время вербовал наемников в Галлии для пополнения и усиления внутренних войск в Северной Африке, а поскольку поселившиеся в Галлии варвары были арианами, ему было важно знать, есть ли такое различие или нет. Если его нет, то опасно посылать варваров-ариан в Африку, поскольку они могут стать союзниками донатистов и мавров, принявших христианство в форме донатизма в 413 г. и участивших набеги на римские владения.
Августин ответил ему посланием «Об исправлении донатистов». Он показал существенные различия в учениях ариан и донатистов и отметил, что донатисты, по существу, являются правоверными, как и католики, признают троицу, но отрицают единство церкви под верховенством Рима, а некоторые из них, по политическим мотивам, готовы сблизиться с арианами, когда они приобретают политический вес[73].
Бонифацию стало понятно, что донатизм и арианство — разные церковные организации и что военные наемники, набранные среди варваров-ариан, будут более надежными на римской военной службе, чем единоверцы донатистов мавры и ливийцы, поскольку их можно противопоставить и недовольным местным жителям, и вторгавшимся африканским племенам.
В это же время Августин обосновал террористические методы возвращения донатистов и еретиков в лоно католической церкви. Исказив евангельскую притчу, означавшую в греческом тексте «убеди придти» (Лука. XIV. 32), на латинское толкование «принуди придти», он обосновал практику насильственной католизации, позже развившуюся в инквизицию.
Имущие слои жителей, клирики, епископы, чиновники под угрозой штрафов, конфискаций, ссылок, наказаний переходили в католицизм. Некоторые из них делали это из боязни радикализма агонистиков, как об этом свидетельствует Поссидий: «Донатисты имели почти во всех своих церквах неслыханный род дурных людей и насильников, которые назывались циркумцеллионами. Их шайки были почти во всех африканских областях. Вооруженные различным оружием, они бродили по полям и виллам, не боясь доходить до кровопролития, не щадя ни своих, ни чужих… Из-за этого донатисты вызвали ненависть к себе даже у своих сторонников»[74].
На запрос проповедника Викториана, почему бог допустил, что священники попали в руки варваров, Августин ответил: «Потому, что варвары лучше циркумцеллионов и донатистов»[75].
Так велась идеологическая подготовка подавления силами варваров-ариан донатистов, еретиков, агонистиков, манихеев и всех боровшихся против существующего строя.
Это обоснование шло рука об руку с политикой римского правительства, издавшего более 60 законов против еретиков донатистов, агонистиков, манихеев, язычников, причем в 410 г. их было издано 4, в 412 и 414 гг. — по два, в 415, 423 и 425 гг. — по три.
Для проведения этих законов в жизнь нужны были войска, набранные из таких варварских племен, которые резко отличались всем своим образом жизни, языком и религией от местных жителей. Выходцы из ливийцев, мавров и нумидийцев. ранее набиравшиеся во вспомогательные войска и гарнизоны в Северной Африке, в новых условиях стали ненадежными и даже опасными, будучи потенциальными союзниками всех революционных и оппозиционных элементов.
Обращение наместника Африки Бонифация и равеннского двора за помощью к вандалам
Политика насильственной католизации достигла цели только в крупных городах, являвшихся центрами римского господства, тогда как в деревнях, мелких городах и крепостях, среди пограничных военных поселенцев и среди мавров, ливийцев и нумидийцев горных и пограничных районов она вызвала новый подъем антиримского движения. Это объясняется не только союзом этих племен с донатистами и циркумцеллионами, искавшими у них убежища и защиты от преследований, но и внутренним социально-экономическим развитием этих племен, способствующим укреплению их связей с местным романизованным населением и проявившимся в принятии ими христианства в форме донатизма.