На странице официального сайта МХ, наоборот, всячески подчёркивается респектабельность и даже открытость своего учреждения. Например, сообщается о трёхдневном визите в лагерь «Ашраф-3» высокопоставленной германской делегации, включая бывшего президента Бундестага Риту Сасмус (Rita Sussmuth).
Уроки и перспективы
До вторжения США в Ирак в 2003 году режим Саддама Хусейна был основным спонсором ОМИН. На сегодняшний же день финансирование организации осуществляется различными источниками: по разным данным, МХ помогают Израиль, США, Саудовская Аравия и диаспора в странах Европы. Сообщается и то, что участники группы собирают пожертвования на улицах немецких городов, показывая прохожим фотографии казней в Иране.
Многие на Западе хотели бы видеть МХ противовесом клерикальному режиму аятолл. Однако ряд голосов даже среди антиирански настроенных стран звучит в отношении МХ крайне критично: спикер французского МИДа осудил группу как «насильственную и не имеющую ничего общего с демократией», заявив о ее её «культовой» природе.
Судьба и текущее положение МХ могут служить серьёзным уроком всем революционным группам, особенно сражающимся в условиях крайне жестоких и репрессивных авторитарных режимов.
Перейдя на определённом этапе к вооружённой борьбе, муджахедины не смогли достичь на этом фронте существенных результатов и оказались на грани разгрома. В попытке сберечь свой актив, они обратились в эмиграцию, попытавшись воспользоваться внешними силами для изменения ситуации у себя в стране. Представляется, что это и было главной стратегической ошибкой МХ. Отказавшись от борьбы на родине, они обрекли себя быть изгоняемыми отовсюду: сначала из Франции, потом из своих же лагерей в Ираке.
Подобное пренебрежительное обращение стало возможно по той простой причине, что никто из крупных геополитических актеров не воспринимает МХ как серьёзную политическую силу, с которой нужно считаться. Всё, что им оставалось в такой ситуации, — пойти «на службу» любому доступному врагу иранского режима, что они и сделали, став на сторону не менее кровавого и авторитарного государства — саддамовского Ирака. Но этот «патрон» оказался также не вечен, и после его уничтожения им пришлось перейти на противоположную сторону — к США, которые еще ещё вчера уничтожали их главную опору и поддержку — режим Саддама Хусейна.
Следующим этапом в упадке МХ стало её разоружение американцами в 2003–2004 годах. С этого момента группа перестала существовать как самостоятельный региональный игрок и стала полностью зависимой от внешних сил.
Понимая текущее положение, руководство группы решило извлечь для себя из него максимальную выгоду и попробовало найти покровителя в лице США. Частично «муджахединам» это удалось — кроме исключения из списка террористических организаций они получили определённый статус и, возможно, ставку на себя, в случае, если США захотят пойти на силовую смену режима в Иране.
Однако для того, чтобы заполучить такой выгодный патронаж, МХ пришлось принести ещё одну жертву — свою революционную идеологию. Сегодня «муджахедины» позиционируют себя исключительно как организацию, сражающуюся за «свободу и демократию», за «права человека» и против режима аятолл. Все это в совокупности, конечно, хорошо, но не имеет почти ничего общего с тем марксистско-исламским миксом, который создали революционные студенты в 1965-м. На сегодняшний день официальная риторика МХ полностью либеральная, и пока нет никаких оснований считать, что за этим либеральным фасадом они скрывают революционное нутро.
Таким образом, история МХ — это история непрерывных уступок окружающей действительности и её realpolitik, в попытке любой ценой сохранить себя и остаться политической единицей. Какие из этих попыток можно было не делать, — судить не нам и не в рамках этой работы.
Тем не менее стоит признать, что на пике своего существования, между Исламской революцией 1979 года и установлением диктатуры аятолл в начале 1980-х, МХ представляла собой могущественную организацию в десятки тысяч членов. Если верить официальному сайту организации, к выборам 1980 года МХ могла мобилизовывать до 200 000 тыс. человек на свои демонстрации, имелись офисы в 250 городах, а тираж газеты «Муджахед» составлял 600 000 тыс. экземпляров. Даже если эти цифры завышены, колоссальная поддержка всё равно несомненна — о ней говорят в том числе и масштабы репрессий исламской теократии против ОМИН.
В чём были причины популярности МХ, их её политической силы и внушительной численности? Исходя из имеющихся данных, стоит предположить, что такими предпосылками были следующие: