— Есть на земле один азартный игрок. Человек он очень плохой, способный на любое дурное дело. Принеси мне его душу.
Отправил Яма за игроком своих посланцев. А тот как раз в это время тешился со своими женами. Их праведность не позволила посланцам бога смерти войти в дом, преградила им путь, словно пламя пылающее.
Постучались гонцы Ямы в дверь, крикнули:
— Эй, игрок, выходи!
Игрок прикинулся, будто не слышит их, и продолжал развлекаться со своими женами. Всю ночь торчали посланцы на улице. Лишь под самое утро игрок вышел наружу, оглядел грозных гонцов и спросил у них:
— Вы кто такие, ребята? Почему глухой ночью ломитесь в дом доброго человека?
— Нас послал Яма, — ответили они. — Велел привести тебя к нему.
Нимало не испугавшись, игрок захохотал во все горло:
— А какой Яма меня призывает? Старый или новый?
Посланцы растерянно молчали. Они сами не знали, какой Яма их послал: старый или новый.
— Вы что стоите, глазами хлопаете? Сперва узнайте, кто вас послал, тогда и приходите.
Так ни с чем и вернулись посланцы в Ямапур, где их повелитель восседал на троне.
— Каладеван![21] — сказали они. — Мы передали игроку, что ты его требуешь. А он говорит: выясните сперва, кто вас послал: старый Яма или новый.
Призадумался бог смерти: какой же он Яма, старый или новый? Со всей своей свитой отправился он в мир богов и рассказал им о своем затруднении.
— О бог богов! — молвил он Индре. — Объясни мне, какой я Яма: старый или новый?
Не в состоянии ответить на его вопрос, Индра предложил:
— Давайте спросим бога Брахму — он ведь сотворил все миры.
Боги отправились в мир Брахмы. Но и сам творец не смог рассеять их сомнения. Они пошли к великому Вишну. Но и великий Вишну, который измерил мир в три шага[22], ничем не смог им помочь. Тогда они все вместе обратились за советом к богу Шиве, обитающему на горе Кайласа.
— Этот смертный задал вопрос, на который не могут ответить даже боги. Значит, он наделен необыкновенным умом, — сказал Шива и велел Каладевану немедленно привести к нему игрока.
Яма взял свое оружие, уселся на запряженную буйволами повозку и поехал на землю.
Только увидел его игрок — кинулся в дом и сказал трем своим женам:
— О повелительницы моего сердца! Сейчас я упаду, словно мертвый. Но, прощу вас, не сжигайте моего тела. Набальзамируйте его, положите в сундук, и пусть оно лежит там хоть долгие годы. Но как только услышите мой голос, откройте сундук.
Он вышел на улицу и спросил Яму:
— Зачем изволил пожаловать?
— Ты одурачил моих посланцев. Я сам явился, чтобы отнести твою душу к богу Шиве.
— Ты считаешь себя умнее своих гонцов? А ведь тебе не удалось похитить душу Сатьявана[23]. Не удалось унести и душу Маркандейи[24]. А уж если тебя провели женщина и зеленый юнец, то мне и подавно нетрудно тебя одурачить!
Яма в ярости напустил на него своего буйвола. Буйвол пронзил его одним рогом, и он, как предсказывал, упал бездыханный. Вышли три его жены, набальзамировали его тело и спрятали в сундук.
Каладеван явился с душой игрока к ожидавшим его богам и стоял среди них, горделиво покручивая свой ус.
Увидев троих великих богов, игрок сложил ладони и приветствовал их почтительным поклоном.
— Что говорит список его прегрешений и заслуг? — обратился Яма к писцу Читрагупте. — Грешник он или праведник?
— Закоренелый грешник, — ответил Читрагупта.
Не помня себя от гнева, игрок накинулся на него и дал ему пощечину.
Читрагупта, смешавшись, застыл неподвижно, как изваяние.
— Эй, игрок, — спросили трое великих богов, — за что ты ударил Читрагупту?
Игрок ответил:
— Свами! Даже самым праведным подвижникам редко удается лицезреть хотя бы одного из вас. Меня же позвали сюда трое великих богов — Брахма, Вишну, Шива — и еще великое множество других богов. Я удостоился лицезреть вас всех. Как же можно меня после этого называть закоренелым грешником?!
Лесть пришлась троим богам по сердцу.
— Мы все признаем, что ты человек чрезвычайно умный, — сказали они. Но если ты за полчаса не разрешишь свой собственный вопрос: какой Яма послал за тобой, старый или новый, — тебе несдобровать. Если нужна наша помощь — скажи.
— Разрешите мне на полчаса занять место Ямы, — попросил игрок.
Боги дали свое позволение.
Сел игрок на трон Ямы, позвал к себе Читрагупту, который записывает, какой век отмерен каждому человеку, и сказал ему:
— Посмотри в свои списки. Сколько мне осталось еще жить?
— Полчаса, — ответил Читрагупта.
— Исправь свои списки. Запиши, что мне осталось жить еще сто лет, велел новоявленный Яма.
Затем он приказал продлить жизнь всем трем своим женам и укоротить всем, кто ему не нравился в родной деревне. Покончив с этим делом, он позвал к себе владыку слонов Айравату и молвил ему так:
— Каладеван сейчас я. Ты обязан выполнять все мои повеления. Пойди и разорви на куски старого Яму.
Слон разыскал бога смерти и напал на него, стараясь пронзить бивнем. Старый Яма испугался за свою жизнь и, причитая от страха, бросился к богу Индре. Индра поспешил вместе с ним к Брахме и попросил творца дать убежище старому Яме. Брахма сказал, что это не в его власти, и отвел Яму к великому Вишну. Великий Вишну, в свой черед, отвел его к Шиве.
— Погоди, Айравата, — обратился к слону Шива. — Сейчас мы поговорим с тем, кто дал тебе это повеление.
И все боги спустились в преисподнюю, где помещалось царство Ямы.
Игрок знал заранее, чем все это кончится, и, хотя время его правления не истекло, направился навстречу богам.
— Почему ты покинул трон? — спросил его Шива.
— О великий! — ответил игрок. — Боги славятся своей справедливостью, но ко мне они относятся без малейшей справедливости. И вот вам доказательство. Я приказал Айравате убить старого Яму, а он ослушался. Если уж и царь слонов не хочет мне повиноваться, от кого же мне ждать послушания? Не надо мне трона Ямы. Лучше отпустите меня к моим женам.
— Сколько еще осталось жить этому игроку? — спросили боги Читрагупту.
— Старый Яма определил ему полчаса. А новый Яма назначил себе сто лет.
Тут, наконец, поняли боги, что игрок и их сумел провести.
— Ну, и хитер же ты! — воскликнули они. — Ты хочешь возвратиться на землю? Но ведь жены, вероятно, уже сожгли твое тело. Где же поселится твоя душа?
— Вы, видно, считаете меня глупцом, — оскорбился игрок. — Я велел женам набальзамировать мое тело и спрятать его в сундук. Я буду жить со своими женами еще сто лет. Велите только, чтобы мою душу отнесли обратно на землю. Иначе не помилую я старого Яму!
Его ум восхитил великих богов.
— Своей смелостью и находчивостью ты завоевал собственное счастье, сказали они. — Ты сумел обмануть самого бога Яму. Отныне на земле тебя будут звать «Яма-пураттан» — «Человек, который сумел перехитрить самого бога смерти». Употреби же свою смелость и находчивость на добрые дела. Будь праведен и честен. А когда вдоволь насладишься земными радостями, вкусишь и вечное блаженство.
Отнесли посланцы Ямы душу игрока обратно на землю. Душа вселилась в его тело, и, ожив, игрок громко крикнул:
— Откройте, дорогие женушки!
Три жены с нетерпением открыли сундук. Они смеялись и радовались, слушая рассказ своего мужа обо всем, что с ним произошло.
А он с любовью обнимал жен и говорил им всем ласковые слова.
Как девственная вдова вновь стала женой и родила сына
У владыки Санбухапурама было две дочери. Обе они родились после обряда поклонения священным светильникам, поэтому старшую из них махараджа назвал Тунгавилякку (Негаснущий светильник), а младшую — Куттувилякку (Светильник на подставке).
22
Намек на известный мифологический эпизод. Чтобы спасти богов от демона Бали, который подвижничеством добился великой силы и захватил три мира (небесный, земной и подземный), бог Вишну явился к Бали в облике карлика и попросил у Бали столько пространства, сколько он сможет измерить в три шага. Получив согласие демона, он вырос с великана, одним шагом измерил всю землю, другим — небо и оставил Бали, по его мольбе, только подземный мир.
23
Сатьяван — герой одного из вставных эпизодов «Махабхараты». Его жена Савитри сумела упросить бога Яму, чтобы он вернул жизнь ее бездыханному мужу.
24
Маркандейя — сын мудреца Марканду. Ему была предсказана смерть шестнадцати лет от роду. Но когда бог смерти Яма явился за ним, Маркандейя обнял изваяние Шивы, моля его о помощи. Шива даровал ему избавление от смерти, и Маркандейя навсегда остался шестнадцатилетним юношей.