Народные русские легенды А. Н. Афанасьева
ПРЕДИСЛОВИЕ
Александр Николаевич Афанасьев (1826—1871) — один из крупнейших фольклористов XIX века, известный исследователь славянской мифологии. Основной его труд — фундаментальная трехтомная монография «Поэтические воззрения славян на природу. Опыт сравнительного изучения славянских преданий и верований в связи с мифическими сказаниями других родственных пародов» (1865—1869). По богатству материала, познавательной ценности его ставят в один ряд с такими классическими, широко известными работами мировой науки о фольклоре, как «Золотая ветвь» Дж. Фрэзера и «Первобытная культура» Э. Тайлора. К сожалению, в полном виде исследование Афанасьева до сих пор не переиздавалось [1].
Историк культуры, исследователь русской литературы, правовед, этнограф, журналист А. П. Афанасьев широкому кругу читателей известен прежде всего как составитель и издатель сборника «Народных русских сказок» (1855—1863), положившего начало научному собиранию и изучению восточнославянской сказки. В этом особая заслуга ученого перед отечественной культурой. До сегодняшнего дня вышло семь полных изданий афанасьевского сборника [2]; многократно публиковались популярные сборники избранных его сказок; в числе наиболее полных зарубежных изданий сказок собрания Афанасьева — нью-йоркское издание 1945 года на английском языке с послесловием и комментариями Р. Якобсона [3].
Менее счастливо сложилась судьба другого фольклорного издания А. Н. Афанасьева — сборника «Народных русских легенд».
В один год — 1859 — он был опубликован в Москве в издании К. Солдатенкова и Н. Щепкина тиражом 1200 экземпляров, раскупленных в три недели, и в Лондоне Вольной русской типографией А. Герцена [4]. Сборник составили тексты 33 народных легенд из тех же русских, украинских, белорусских губерний России, что и тексты сборника сказок. Вместе с записями самого Афанасьева в него вошли тексты из собраний В. И. Даля, П. И. Якушкина, П. В. Киреевского, записи учителей М. Дмитриева, Е. Сабурова, грамотного крестьянина Александра Зырянова, напечатанные Афанасьевым в том виде, как были получены от разных собирателей. Наряду с собственно легендами — устными прозаическими рассказами религиозного, духовно-нравственного, учительного содержания, в сборнике можно найти духовные стихи («Егорий Храбрый»), тексты, взятые из старинных рукописных сборников («Повесть о бражнике», «Повесть о царе Аггее и како пострада гордостию»). Публикуемые рассказы сопровождались составленными А. Н. Афанасьевым примечаниями с богатым пояснительным и сравнительным материалом.
Издание легенд Афанасьева, имеющее, как и его издание сказок, «заслугу достоверности» (А. Н. Пыпин), отразило миропонимание народа сквозь призму народного христианства, в котором смешались начала языческие с представлениями христианскими. На это указывал сам А. Н. Афанасьев в предисловии к сборнику: «С водворением новых, христианских начал народная фантазия не позабыла и не отринула тех прежних образов, в которых представлялись ей взаимные отношения человека и природы… и касаясь событий, описанных в Ветхом и Новом Заветах, свободно допустила их в свои легендарные сказания» [5].
Возникновение в сознании народа такого смешения христианских представлений с языческими ученый справедливо связывал с теми давними временами, когда «летописец, пораженный действительным смешением в жизни христианских идей и обрядов с языческими, назвал наш народ двоеверным» [6].
Афанасьев попытался описать и объяснить суть процесса, в результате которого возникали подобные явления в народном творчестве: «Народная песня и сказка… не раз обращалась к священному писанию и житиям святых, и отсюда почерпали материал для своих повествований: такое заимствование событий и лиц из библейской истории, самый взгляд на все житейское, выработавшийся под влиянием священных книг и отчасти отразившийся в народных произведениях, придали этим последним интерес более значительный духовный; … как в стихах (духовных. — В. К.), так и в легендах заимствованный материал передается не в совершенной чистоте; напротив, он более или менее подчиняется произволу народной фантазии, видоизменяется сообразно ее требованиям и даже связывается с теми преданиями и повериями, которые уцелели от эпохи доисторической и которые, по-видимому, так противуположны началам христианского учения. История совершает свой путь последовательно… старое не только надолго уживается с новым, но и взаимно проникаются друг другом… Так возникли многие средневековые апокрифические сочинения, так возникли и народные легенды, повествующие о создании мира, потопе, страшном суде…» [7].
1
Сокращенное издание вышло в 1982 г.: Афанасьев А. Н. Древо жизни: Избранные статьи/Подг. текста и коммент. Ю. М. Медведева, вступ. статья Б. П. Кирдана. — М.: Современник.
2
Афанасьев А. Н. Народные русские сказки/Изд. К. Солдатенкова и Н. Щепкина. — М., 1855. — Вып. 1; 1856. — Вып. 2; 1857. — Вып. 3; 1858. — Вып. 1—4; 1860. — Вып. 1—4; 1861. — Вып. 5—6; 1863. — Вып. 7—8; Афанасьев А. Н. Народные русские сказки. Изд. 2-е, вновь пересмотренное/Изд. К. Солдатенкова. — М., 1873. — Кн. I—IV [посмертное]; Афанасьев А. Н. Народные русские сказки/Изд. 3-е, доп. биогр. очерком и указателями под ред. А. Е. Грузинского/Тип. т-ва И. Сытина. — М., 1897. — Т. I—II; Русские народные сказки А. Н. Афанасьева/Под ред. и с биогр. очерком А Е. Грузинского. Изд. 4-е, в 5-ти томах. Тип. т-ва И. Д. Сытина, 1913—1914. — Т. I—V; Афанасьев А. Н. Народные русские сказки/ Под ред. М. К. Азадовского, Н. П. Андреева, Ю. М. Соколова. — [Л.]: Academia, 1936. — Т. I; Гослитиздат, 1938—1940. — Т. II, III; Народные русские сказки А. Н. Афанасьева. В трех томах/Подготовка текста, предисл. и примеч. В. Я. Проппа. — М.: Гослитиздат, 1957. — Т. 1—3; Народные русские сказки А. Н. Афанасьева. В трех томах/Издание подготовили Л. Г. Бараг и Н. В. Новиков. — М.: Наука, 1984 — Т. I; 1985. — Т. II, III.
3
Подробнее о судьбе изданий сказочного сборника Афанасьева см.: Бараг Л. Г., Новиков Н. В. А. Н. Афанасьев и его собрание народных сказок // Народные русские сказки А. Н. Афанасьева. В трех томах. — М.: Наука, 1984. — Т. I. — С. 406—425.
4
Предполагается, что лондонское издание опережало московское и набор в московской типографии осуществлялся по печатному тексту лондонского издания, а не по рукописи. — См. Там же. — С. 391.