— А где же наш приятель Саррон?
— Оставь его, — ответил Андиол, — пусть этот скряга подбирает всё, что мы выбросили.
Удивлённый Саррон, затаив дыхание, слушал эти речи. Озноб пронизал его тело. Он понял, что разгадал тайну перчаточного пальца, и едва сдерживал радость. Товарищи остановились подождать его, но Саррон быстрым шагом пошёл дальше и издали громко крикнул:
— Эй вы, лентяи, что вы там плетётесь? Долго я буду вас ждать?
Оба оруженосца прислушались. Голос доносился спереди, они же были уверены, что их товарищ далеко от них отстал. Оруженосцы удвоили шаги и, не заметив своего приятеля, быстро пробежали мимо. Саррон ещё больше обрадовался, так как окончательно убедился, что перчаточный палец сделал его невидимым. Он дразнил своих спутников, а те, сколько ни ломали себе голову, никак не могли понять, в чём дело. Оруженосцы подумали, что, наверное, их товарищ упал со скалы в пропасть, и его лёгкая тень витает вокруг, прощаясь с ними. От страха они покрылись холодным потом. Наконец, утомившись своей игрой, Саррон снял волшебный палец и снова стал видимым. Его товарищи стояли ошеломлённые, застыв словно безмолвные истуканы.
Саррон рассказал им о чудесных свойствах перчаточного пальца и, заодно, отругал обоих за их необдуманные поступки.
Придя в себя от изумления, Амарин и Андиол что было духу помчались обратно подбирать отвергнутые дары матери-колдуньи. Амарин испустил громкий крик радости, ещё издали увидев салфетку. Она развевалась на ветвях тернового куста, охранявшего доверенное ему добро, за обладание которым боролись, казалось, все четыре ветра, надёжнее, чем опечатанный судьёй несгораемый шкаф долю несовершеннолетнего наследника. Гораздо труднее оказалось найти в траве изгрызенный пфенниг. Однако корысть и алчность дали владельцу монеты глаза Аргуса[50] и словно ветка лозы указали место, где скрывалось сокровище. Высокий прыжок вверх и громкий крик радости известили о счастливой находке.
Утомлённые долгим переходом путники укрылись от палящих лучей солнца в тени стоявшего посреди поля дерева, ибо давно уже наступило время обеда и голодный червяк в их пустых кишках вытянулся на восемнадцать локтей в длину, возбуждая неприятное чувство под ложечкой. Несмотря на это, трое искателей приключений были веселы, а их сердца переполняли радужные надежды.
Оба парня, не испытавшие ещё своих чудесных подарков, делали всевозможные попытки обнаружить их скрытые свойства. Андиол собрал немногие имевшиеся у него монеты, приложил к ним медный пфенниг и стал считать вперёд, назад, правой и левой рукой, сверху вниз и снизу вверх, но так и не смог обнаружить волшебных свойств подарка.
Амарин расположился в сторонке, чинно повязал вокруг шеи салфетку и стал тихонько читать молитву. Потом открыл обе створки своих широких хлебных ворот, ожидая, что сейчас ему в рот влетят по меньшей мере жареные голуби. Но, видно, делал он что-то не то, ибо магическая салфетка бездействовала. Поэтому Амарин вернулся к товарищам, не оставляя надежды, что придёт время и секрет раскроется сам собой.
Жгучий голод обычно не благоприятствует хорошему настроению. Подойдя к Амарину, Саррон, шутки ради, вырвал у него из рук салфетку и, расстелив её на траве под деревом, воскликнул:
— Сюда, друзья! Стол накрыт, волшебная салфетка предлагает нам свои дары — хорошо запечёный окорок и белый хлеб в изобилии.
Едва он произнёс эти слова, как на салфетку посыпался с дерева дождь булок и одновременно появилась старинная пузатая миска из майолики, наполненная сочной ветчиной. Удивление и волчий аппетит странным контрастом отразились на лицах голодных товарищей, но вскоре голод победил, и друзья так энергично задвигали челюстями, что можно было подумать, будто рядом заработала ветряная мельница. Ни один не проронил ни слова, пока последний кусок мяса не был содран с костей.
Голод, обильно утолённый едой, вызвал своего близнеца — мучительную жажду, особенно после того как любитель вкусно поесть Саррон заметил, что ветчина была немного пересолена. Стремительный Андиол первым выразил своё неудовольствие этим, как он выразился, полуобедом.
— Что за обед без вина! — с горечью в голосе посетовал он.
Андиол долго ещё болтал о недостатках чудесной салфетки, пока наконец Амарин, найдя его критику оскорбительной и не желая подвергать свой подарок дальнейшим унижениям, не схватил салфетку вместе со всем, что на ней оставалось. Но в этот момент и миска и кости от ветчины — всё исчезло.