ВОЛШЕБНИЦА
Жило два брата. Один помер, остался после него сын Иван. Стал этот Иван в совершенных летах, а дядя и не занимается им нисколько. Приходят сродники. «Что ты, дитятко, так живешь безо всего? Что не торгуешь?» — Да у меня нет ничего… — «Проси у дяди, что от отца осталось». — Вот он стал у дяди просить… Дядя думал, думал; дал ему 300 рублей. «На тебе триста рублей; как хочешь, так и живи!» — Он поблагодарил и пошел вон из городу.
Идет неделю и две; пришел в другую губернию и видит: народ бежит, и он туда же. Видит: неверного поймали и тянут из него жилы. «Продайте мне его», говорит. — На, пожалуй! — «Что просите?» — Триста рублей. — Он отдал им все свои триста рублей. — Взял этого неверного, повел к попу; окрестили его. А он очень болен от ран-то. Этот Иван и просит: «батюшка, отслужите завтра обедню!» Отслужили обедню, причастили этого неверного; на третий день он и скончался. А похоронить его нечем. Купечество, народ узнали; набросали денег множество. Похоронили с церемоньей такой. Похоронили; осталось много-много денег… Этот Иван ушел, ни одной копеечки не взял.
Идет он путем дорогой, видит: высочайший стоит человек; он к нему ближе, тот все ниже, все ниже. Подошел он к нему, тот стал такой же… «Куда, говорит, добрый человек, идешь?» — Да вот, иду в разбойники куда-нибудь наняться. «Пойдем вместе!» Пойдем. — Пошли они; шли, шли дорогой. «Хочешь ли, говорит, меня дядей? Что ни достанем, все пополам, меня почитай; что прикажу, то и делай» — Хорошо, говорит.
Пришли они в нерусскую землю, к одному королю. У короля у этого одна дочь. «Ну, племянник, ступай на рынок, нанимайся в работники; кто наймет, приди, скажи; я с тобой пойду». Вот он пошел. Долго стоял, никто не нанимает. Едет король. «Ты русский?» — Русский; из такой-то губернии. — «Хочешь ли ко мне в зятья? Ты мне понравился… У меня зять недавно помер». — Не знаю, говорит, у меня дядя есть, я спрошусь у дядюшки. Пошел. Так и так, говорит. — «Ну так что ж! Надо идти!» — А тут и говорит: дядя, дядя! Что ты племянника на смерть отдаешь? У ней уж шесть мужьев было; она всех передавила… Он нарочно русского и берет. — «Ну что ж, говорит, воля Божья».
Вошел племянник к королю. Сейчас король к нему вышел. «Ну, что?» — «Дядя меня благословил». — «Хорошо, говорит, хорошо!» Сейчас выводит дочь. «Понравился ли тебе жених?» — Понравился, говорит. «Ну, Бог вас благослови!» Пошел племянник за дядей, пришли оба. У царя не брагу варить, не вино курит; повенчались. Пир был такой отличный!.. Надо идти почивать… Пошли в спальню… Лег он на постель. «Ах, говорит, дядюшку-то мы не пригласили!» — Дядинька приходит. — «Ну, хорошо, говорит, что меня позвали, не забыли… вы, говорит, почивайте; я у порожка лягу». Заснули они… Ночью и летит змей… Вскочил этот дядя, саблю схватил, отрубил голову змею… А те спят крепким сном. Вот он взял, кровь смыл, голову убрал; пошел все покидал в море, в воду.
Поутру встают, посылает царь узнать. «Встали, говорят, так весело смеются!» Ну, слава Богу! — Такое пированье пошло, веселье у короля у этого. Пожили они месяца два. Этот Иван и говорит: «папенька! позвольте мне в свою губернию съехать. Я, говорит, ненадолго». — Хорошо, говорит. Пошли выбирать лошадей. Положит дядя руку на лошадь. «Вот эту бери». — Выбрали семь лошадей; четверку запрягли в карету, да дяде тройку. Поехали.
Ехали, ехали; приезжают в лес, заплутались. Видят вдали огонь. Приехали туда; стоит там дом огромный такой… Только один старичок по горнице ходит… «Кто, говорит, здесь живет?» — Охотники! — Вот они тут остановились. Пошли, легли спать. И заснули. Вдруг едут разбойники; спрашивают того старичка: «что, много приехало?» — Всего трое! — Слава Богу! карета, лошади, вся наша добыча. Напились, наелись. Пошли шестером их бить; а дядя-то у порога лежит. Взял встал, как первый ступил, он с него голову долой; другой — с другого; пятерых порубил… Остальные все испугались, ускакали… Вот этот дядя убрал, кровь смыл. А те спят крепким сном. Поутру встали, спрашивают: «где же хозяева?» — Они, говорит, охотники; приезжали, да поутру рано уехали. Напились они чаю; пошли в кладовые; посмотрели: что золота!.. Взяли мешки, всю тройку нагрузили, на которой дядя-то ехал.
Вот ехали они, ехали; доехали до того места, где попался ему дядя-то… Стали кормить лошадей… «Ну, говорит, племянник, был у нас с тобой уговор все делить пополам. Теперь нам надо расстаться; давай и жену делить пополам». Взял дядя, распилил ее пополам, из нее змеята пошли… Племянник-то так и упал без памяти… Вот дядя взял из нее все внутренности, вычистил, перемыл, вспрыснул; она опять встала… «Ну, говорит, племянник, я тебя за то люблю, что ты меня слушал… Я, говорит, сохранял тебя во всех путях и дорогах». Тут они простились. Приехал этот Иван к дяде, все ему золото, серебро отдал. Дядя уж так перед ним приседает. В месяц дворец ему выстроил; поехал в свое государство.
Записано лично мною в Вологодской губ.
ГОРЫНЯ, КОРОМЫСЛО И ИВАН-БОГАТЫРЬ
Горыня и Коромысло отправились путешествовать по белу свету. Дорогой повстречались они с Иваном богатырем. Куда путь держите? спрашивает Иван-богатырь. — Пошли путешествовать по всей земле, отвечает Горыня. Иван-богатырь и пошел вместе с ними. Вот дошли они до горы. Иван-богатырь и говорит Коромыслу: развороши эту гору! Коромысло разбежалось, хлопнулось об гору и отлетело назад. Так же точно отскочил и Горыня. Иван-богатырь усмехнулся и говорит: ой вы горе-богатыри! ударил по горе кулаком, и гора развалилась. Пошли дальше. Видят: у дороги стоит ветхий домишко, а в нем сидит маленький мужичок и ест разные сласти. Иван-богатырь и говорит Горыне и Коромыслу: растворите-ка ворота! Горыня и Коромысло сколько ни бились, ни силились, никак не могут растворить ворота. Иван-богатырь подошел к воротам, дотронулся пальцем, и ворота свалились с петель. Вошли они во двор, оттуда в сени, и не могут найти дверей в избу. Ходили, ходили, наконец, нашли. Иван-богатырь и говорит Горыне и Коромыслу: идите в избу и расправьтесь с этим стариком. А старик этот был подземный царь. Вошли Горыня и Коромысло в избу. Старик ударил того и другого, и они полетели от него прочь: Коромысло под лавку, а Горыня к двери. Услыхав стук, Иван-богатырь вошел в избу. Старик испугался, вскочил из избы и спрятался. Горыня и Коромысло подсмотрели, что он спрятался во дворе под камень. Иван-богатырь отвалил камень, и увидели они бездонную яму. Вот и стали они плести веревку из елей, целый лес исплели на сотню верст, а конец веревки все-таки до дна не достал. Тогда они приплели свою одежду, и даже сапоги. Вот Иван-богатырь и стал спускаться по этой веревке, а Горыня и Коромысло держали за конец. Долго он спускался, наконец спустился до дна и пошел подземным царством. Шел долго ли, коротко ли, и увидел хрустальный дворец., а вкруг того дворца стоит войско с огненными мечами. Иван-богатырь подошел к войску, показал им кулак, раздвинул по сторонам и вошел во дворец. В этом дворце и жил подземный царь. В этом дворце было много дверей, и все они крепко заперты. Иван-богатырь дотронулся до них пальцем, и двери растворились. Наконец, подошел к последней двери, за которой сидел подземный царь, а с ним девица-пленница. — Кто там? спрашивает подземный царь. — Я, твой слуга, отвечает Иван-богатырь, отворил дверь, схватил царя за бороду, ударил об пол и положил под половицу. Потом подошел к красавице и стал ее спрашивать: кто она и как сюда попала? Красавица рассказала ему, что муж ее находится здесь в плену и сидит закованный в цепях в соседней комнате.
Вошли они туда. Муж красавицы едва уже дышал, и не мог стоять на ногах, потому что две недели не едал ничего. Расковали его и положили на кровать. Но он недолго пожил и умер.
Иван-богатырь с красавицей пошли на белый свет. Шли долго и пришли опять к яме, в которую Иван-богатырь спускался. Как им попасть на белый свет? Вдруг видят: выпал из гнезда орленок. Иван-богатырь взял его в свои руки, покрыл своей одеждой и держит. Прилетел орел и видит, что Иван-богатырь ласкает его птенца. И спросил его: чем ты хочешь, чтобы я послужил тебе за то, что ты призрел и приласкал моего птенца? Иван-богатырь попросил вынести его на белый свет. Вот они сели на орла, и скоро очутились на белом свете. И женился Иван-богатырь на красавице, и стали они жить да поживать, да детей наживать.