Во всяком случае, большевистский декрет. представляет величайшее выражение справедливости и политической честности. Он не носит, подобно договорам европейской дипломатии, эластичный характер, и не будем забывать, что впервые именно правительство народных комиссаров вывело на чистую воду тёмные дипломатические махинации (западных держав), которыми они хотели опутать нашу несчастную родину.
Кстати, решение (Закавказского сейма) об аресте г-на Шаумяна есть траурный некролог закавказской демократии.
Такова наинесчастная наша действительность. Авторы указанного решения не имеют оправдания.
Меня удивило, что даже один из органов турецких армян стал издеваться над этим декретом, между тем как напыщенные речи Вильсона или Ллойда, подписывающего секретные договоры, они рассматривают как великую гарантию будущности Армении.
Я признаю, что наш (национальный) вопрос всё ещё не вышел из-под дипломатического ига и никогда не выйдет, если мы по своей глупости будем издеваться над искренней политикой большевиков.
Публицист турецких армян должен приучить себя к независимому мышлению в соответствии со своими интересами, а не под нажимом ярма сектантской партии.
Глупости, высказанные в позапрошлом номере (газеты) «Азатамарт» по поводу большевистского декрета показывают, что сгрупировавшиеся вокруг этой газеты безвольные и лишённые чувства собственного достоинства безликие всё ещё находится под давлением ханского произвола своих старших товарищей.
Большевистский декрет, среди всех официальных заявлений (других держав) самый искренний и, пожалуй, не сегодня, так завтра он станет самым крупным фактом.
Газ. «Айастан», («Армяния», Тифлис), 1918, 1 февраля.
ПИСЬМО ОВАНЕСА ТУМАНЯНА АНДРАНИКУ
23 декабря 1917 г.
Дорогой Андраник!
Перед лицом грозной опасности каждый человек должен принести на алтарь всё, что имеет и может, чтобы предупредить надвигающуюся беду и добиться вожделенного мира.
У меня четверо сыновей, всех четырёх отдаю в распоряжение правительства, Национального совета и твоё, а четыре дочери с готовностью идут на выполнение тыловых работ, кто что сможет.
А у меня нет ничего дороже них, стало быть, ничего мне не жалко, только бы вам удалось, совместно со всеми честными народами и истинными патриотами, отразить надвигающуюся угрозу и защитить священные права и свободу всех нас. Я непреклонно верю в твой опыт, накопленный в бурях испытаний, в твой пламенный патриотизм и свободолюбие, равно как и в твой прирождённый гуманизм и высокий военный талант и готов идти туда, куда кликнет твой братский голос. Целую твой героический лоб.
Всегда с тобой — Ов. Туманян.
Поскольку я того мнения, что теперь каждый армянин должен добровольно наложить на себя дань, обязуюсь вносить с этой целью в нашу общую кассу сто рублей ежемесячно.
«Айастан», 1917, 23 декабря. ОТВЕТ АНДРАНИКА ОВ. ТУМАНЯНУ
29 декабря 1917 г.
Дорогой Ованес!
Я с восхищением прочитал твоё письмо. Настал час, чтобы все последовали твоему примеру, отдав своих сыновей и средства делу защиты родины. Тебе же следует на время забыть (о своём призвании), сменить перо на клинок во имя создания родины, на мирном лоне которой только и сможет зацвести жизнь искусства.
Я очень тронут твоим высоким духом и надеюсь, что вся наша интеллигенция последует твоему примеру и, таким образом, выкуем нашу священную свободу.
Твой Андраник «Айастан», 1917, 29 декабря.
ПИСЬМО АНДРАНИКА ПРЕДСТАВИТЕЛЯМ КОМИТЕТА ПОМОЩИ АРМЕНИИ О ПРЕПОДНЕСЕНИИ СВОЕГО МЕЧА В ДАР МУЗЕЮ СОВЕТСКОЙ АРМЕНИИ
С радостью прочитал в газетах прекрасное и деловое Обращение ко всем американским армянам, написанное комиссией из почитаемых в Нью-Йорке армянских национальных деятелей относительно оказания поддержки в великом деле преобразования Армении.
Надеюсь, что все армяне американского комитета сознательно пойдут навстречу (данному начинанию) щедрыми взносами. От души желаю полной удачи.
Армянская колония Египта подарила мне меч, сработанный с большим искусством.
Имею счастье послать вместе с вами в Армению (этот меч), чтобы он, согласно моему желанию, был преподнесён в дар музею Армении, за что прошу принять мою глубокую благодарность.