Из того, что мне известно, один раз он повел ее в китайский ресторан внизу, в городе. Тогда это был единственный у нас ресторан подобного типа.
И еще сказал: "Будь к ней добр. Тогда и она будет добра к тебе. И все тебе простит".
Из того, что я знаю, он всего дважды ударил ее по щеке.
Из того, что я знаю, мама всегда ему прощала.
Из того, что я знаю, мама и сама всего дважды влепила ему пощечину, когда он приперся из "Северянки" совершенно пьяный и притащил с собой дружков, к примеру, старика нашего Морозильника.
Из того, что мне известно, мама хотела с ним развестись. Из того, что сне известно, как-то раз она даже собрала вещи, заявив, что будет жить не здесь.
Из того, что мне известно, через неделю она уже вернулась.
Из того, что мне известно, тогда он купил ей розы и обещал, что больше не будет бухать.
Но бухать он не перестал.
Из того, что я знаю, мама и так его любила.
Из того, что я знаю, он ее – тоже.
И те его советы – это еще и мои советы.
Обещай, что будешь о них помнить.
Обещай мне это.
Ну а кроме этого, слишком много старик и не говорил.
Чаще всего используемое им слово было "кнедлик".
Он садился обедать и говорил: "Кнедлик".
И мама вставала и приносила ему кнедлик.
Или же он говорил: "Пиво".
И мама вставала и приносила пиво.
Или он говорил6 "Капуста".
И мама вставала и приносила капусту.
Или говорил: "Котлета".
А иногда он говорил: "Знаменитое чешское четвероборье".
Кнедлик – капуста – котлета – пиво.
И сам над эти смеялся.
Чешский юмор.
И мама тоже над этим смеялась.
И мы тоже над этим смеялись.
А после того старик растягивался на диване, и у него крутил желудок. В его кишках начсалась небольшая, но жестокая чешско – чешская война между капустой, котлетой, кнедликом и пиво. Война, в которой нет победителя.
Все мы слышали, как все это там в нем взрывается, как желает вырваться наружу.
А старик хватался за живот и всякий раз говорил:
Сталинград.
И сам же над этим смеялся.
И мама тоже над этим смеялась.
А потом он поднимался, шел в туалет, а мы слышали бомбардировку русских и немецких дивизий.
Мы слышали не кончающуюся канонаду.
А мама включала радио и говорила: "Ну так".
И глядела на нас, и улыбалась.
И мы тоже улыбались.
Я радовался, когда мама улыбалась. Мне вообще нравится, когда бабы улыбаются. И я скажу тебе: сделать так, чтобы баба улыбалась, означает больше, чем хорошенько ее оттрахать.
Но вот потом, когда старик начал выблевывать внутренности, в дом уже никто не улыбался.
XIV
И теперь я уже знаю, на что глядел тогда мой старик.
Я уже тоже умею так глядеть. Он видел в том лесу, что было раньше. И видел то, что будет. Как в этом самом лесу и болоте, из которых вышли, заново постепенно пропадем. Мы, и весь Северный Город.
И я все имею от него, и тоже никогда не простужусь. Никогда, хотя целый день нахожусь на дворе и смешиваю краски, и крашу крыши панельных домов.
По кругу.
Зачистить.
Перемешать.
Развести.
И красить.
Краска по краске.
Слой на слой.
История на историю.
А когда уже закончу, начинаю по-новой с другой стороны, потому что краска, это такая зараза, которая хорошенько никогда не продержится.
Зачистить.
Перемешать.
Развести.
И красить.
Краска по краске.
Слой на слой.
История на историю.
Прикрыть.
Ты обязан быть сильным.
Ты обязан уметь преодолевать слабые моменты.
А они придут.
Иногда, когда я стою на краю крыши и гляжу вдаль, и снова вниз и вдаль, и снова на лес, и когда дует ветер, а у меня в руке кисть, а в другой – сигарета, я размышляю над тем: как бы оно было упасть вниз. Как бы оно было, сверзиться на какую-то машину внизу. Перевалиться через ограждение, как мой старик, и в абсолютной тишине сверзиться вниз. Позволить втащить себя в могилу земли. Стать удобрением для тех растущих деревец, которые когда-то вновь поглотят этот жилмассив. И когда я касаюсь края крыши, клянусь, чувствую вибрацию. Я чувствую, как все постепенно, совершенно незаметно снова сползает в топь.
Я не мгу дождаться этого исчезновения.
Это вот исчезновение и есть моей целью.
Лишь когда исчезнет нечто старое, нечто новое способно появиться.
И в такие моменты там, наверху, я размышляю над тем, как бы это было: не быть, не существовать. Не иметь беспокойств и волнений. Не драться. Но через мгновение я говорю себя: Вандам, ты придурок, ты чего пиздишь? Жизнь прекрасна, и нефег плакаться над собой, да, может несколько вещей тебе и не удалось, но ведь, блин, оно у каждого так бывает. Все сразу выиграть не могут, а плакаться над собой – это конец.