Выбрать главу

Этот анекдот сообщен сыном упомянутого генерал-полицеймейстера камергером графом Реваром.

Из рассказов о Петре Великом, записанных Я. Штелиным. Русский архив. 1912, № 1.

Уважение к храбрым

Некогда отдан был в походе один офицер гвардии под военный суд и за неосторожный против военных законов проступок, учинённый им против неприятеля, его присудили повесить. Сентенция была объявлена ему в присутствии его полковника – государя. Осуждённый, поклонясь его величеству, просил так:

– Виноват, но будь милостив, яко Бог, избавь от виселицы и от позорной смерти.

– Добро, – отвечал Пётр, – ради прежней службы, облегчить и расстрелять.

Офицер, поклонясь, снова говорит:

– Я лучше бы желал быть застрелен от неприятелей, нежели от своих солдат, с которыми защищал отечество. Помилуй, Государь, вспомни прежнюю верность мою, посмотри на раны и прости. Обещаюсь быть осторожнее и вину свою заслужить. Оплошность моя, а не измена.

При этом вдруг открыл грудь свою, обнажил руку и показывал язвы и пластыри. Монарх переменился в лице, на глазах явились слёзы; встал с места своего и к судящим штаб и обер-офицерам снисходительно сказал:

– Что теперь, господа, скажете?

Они молчали и ожидали последнего решения от государя, который заключил сей суд так:

– Сии свидетельства даруют тебе живот, прощаем, только блюди обещание.

Вскоре после того офицер этот выпросился у государя с особым отрядом, напал с такою храбростию на шведов что, разбив их, одержал победу и, будучи при сём случае вновь ранен в голову, умер. Однако за несколько часов до смерти, при конце последнего издыхания, в палатке говорил с радостию офицерам: «Теперь то, братцы, умираю я спокойно и честно, заслужив вину свою пред государем».

Достопамятные сказания о жизни и делах Петра Великого, собранные редакциею журнала «Русская старина». С.-Петербург, 1876.

Русские лапти

Когда Пётр Великий завоевал Финляндию, то обратил внимание на обувь чухонцев, у которых лапти были сработаны несравненно хуже лаптей наших русских мужиков.

Однажды Государь спросил одного из финских крестьян:

– Зачем вы носите такие лапти? Посмотрите, какия лапти у русских мужиков.

– Да мы их лучше делать не умеем, Государь, – отвечал чухонец.

Его Императорское Величество тотчас послал за лучшими мастерами в Казанскую и Новогородскую губернию, чтобы губернаторы прислали таковых шестерых в С.-Петербург. Коль скоро они явились, то Государь послал их по уделам, чтобы эти лапотные мастера под надзором пасторов обучали чухонцев плесть лапти, и не прежде их отпустить, пока многих не научат плесть лапти, как они сами.

Пасторы должны были подавать каждый месяц сведения о движении хода работ по части лапотной обуви, за что получали небольшую плату с тем, чтобы выдавали из высылаемой суммы по рублю кормовых денег лапотным мастерам.

При таком энергическом стремлении Петра Великаго в самых простых делах, нельзя было не ожидать благотворнаго результата. В несколько месяцев вся русская Финляндия научилась плесть лапти из липы, из ивы и из других годных лык и попечительный Император достиг своего намерения и сохранил ноги подданных от множества могущих быть болезней в суровом климате Севера.

Анекдоты и предания о Петре Великом, первом императоре земли русской и о его любви к государству. В трёх частях. Москва, 1900. Составитель Евстигнеев.

«Хоть гол, да брав…»

Один из новобранцев стоял на карауле в таком месте, в которое, как он думал, командир его так скоро не придет, всего же меньше ожидал он самого Государя, потому что время было уже обеденное; а как пост его был на берегу Невки и притом было довольно жарко, то и вздумалось ему раздеться и выкупаться. Вдруг, сверх всякого чаяния, увидел он идущего к нему Государя. Солдат тотчас выскочил из воды и, успев надеть на себя только исподнее платье, шляпу и перевязь, подхватил ружье, стал в позитуру и, отдав Государю честь, продолжал стоять вытянувшись. Судя по той строгости, с какою Государь наблюдал дисциплину, нельзя было не подумать, что Пётр прикажет тотчас же его наказать; но вместо того, Государь, смотря на него, не мог не рассмеяться и сказал окружавшим его: хоть гол, да брав. Он спросил солдата: