– Да и зачем, батюшка, – примолвила она, – самому тебе так трудиться? Разве не мог ты послать для осмотру караулов кого другого?
– Когда часовые, – ответствовал государь, – могут изменять, то кто же лучше испытать то может, как я сам?
На другой день монарх повелел пропустившего его часового как изменника повесить и, провертя два оные рубля, навязать ему на шею; а другого, призвавши к себе, пожаловал капралом и десятью рублями, даванными ему накануне, о чём и пред собранием всего полку повелел объявить.
От библиотекаря Бухвостова.
Анекдоты, касающиеся до государя императора Петра Великого, собранные Иваном Голиковым. Изд. третье, исправленное, дополненное и умноженное. М., 1807.
«Впредь, Александр, берегись!..»
Когда о корыстолюбивых преступлениях князя Меншикова представляемо было его величеству докладом, домогаясь всячески при таком удобном случае привесть его в совершенную немилость и несчастие, то сказал государь: «Вина немалая, да прежние заслуги более».
Правда, вина была уголовная, однако государь наказал его только денежным взысканием, а в токарной тайно при мне одном выколотил его дубиной и потом сказал: «Теперь в последний раз дубина, ей, впредь, Александр, берегись!».
Андрей Нартов. Достопамятные повествования и речи Петра Великого. Россию поднял на дыбы Т.2. М.: Молодая гвардия, 1987.
«Пироги подовые!..»
Пётр Великий, однажды разгневавшись сильно на князя Меншикова, вспомнил ему, какого он происхождения, и сказал при том: «Знаешь ли ты, что я разом поворочу тебя в прежнее состояние, чем ты был. Тотчас возьми кузов свой с пирогами, скитайся по лагерю и по улицам, и кричи: пироги подовые! Как делывал прежде. Вон! Ты не достоин милости моей». Потом вытолкнул его из комнаты. Меншиков кинулся прямо к императрице, которая при всех таких случаях покровительствовала, и просил со слезами, чтоб она государя умилостивила и смягчила.
Императрица пошла немедленно, нашла монарха пасмурным. А как она нрав супруга своего знала совершенно, то и старалась, во-первых, его всячески развеселить. Миновался гнев, явилось милосердие, а Меншиков, чтоб доказать повиновение, между тем, подхватя на улице у пирожника кузов с пирогами, навесил на себя и в виде пирожника явился пред императора. Его величество, увидев сие, рассмеялся и говорил: «Слушай, Александр! Перестань бездельничать, или хуже будешь пирожника!». Потом простя, паки принял его по-прежнему в милость. Сие видел я своими глазами. После Меншиков пошёл за императрицею и кричал: «Пироги подовые!». А государь вслед ему смеялся и говорил: «Помни, Александр!». – «Помню, ваше величество, и не забуду – пироги подовые!».
Андрей Нартов. Достопамятные повествования и речи Петра Великого. Россию поднял на дыбы Т.2. М.: Молодая гвардия, 1987.
Плутовства князя Меншикова
Пётр Великий, по возвращении из Персии в 1723 году, нашёл разные неустройства в правлении дел и преступлениях, в грабеже некоторых особ, между прочими и князя Меншикова, который, хотя чистосердечным признанием своим и освободился от тяжкого наказания, однако ж учинено с него было денежное взыскание, лишён великих доходов да и потерял милость и любовь у государя. Императрица при сём случае была заступницею за Меншикова. Она спасла его тогда от крайнего бедствия неотступным прошением своим, на которое снисходя, монарх при прощении сказал: «Ей, Меншиков в беззаконии зачат и во гресех родила мати его, а в плутовстве скончает живот свой. И если, Катенька, он не исправится, то быть ему без головы. Я для тебя его на первый раз прощаю».
Сие слышал я сам, когда государь государыне в кабинете своем говорил. Чуть-чуть уцелел Меншиков тогда от совершенной погибели, ибо его величество доверенность свою к нему уже потушил, имея на него разные и важные подозрения.
Андрей Нартов. Достопамятные повествования и речи Петра Великого. Россию поднял на дыбы Т.2. М.: Молодая гвардия, 1987.
Ещё о плутовствах князя Меншикова
Князь Александр Данилович Меншиков, родившийся в Москве от беднейшего, как уверяют, польского шляхтича в 1674 году и оставшийся сиротою имея девять лет от роду, разносил по Москве пироги и припевами своими привлёк на себя внимание Лефорта, который в 1686 году взял его к себе в услужение; от него достался он Монарху, записавшему его в потешную свою роту солдатом, так сказать, в любимцы Фортуны. Природными дарованиями своими приобретя ceбе Монаршую милость и доверенность, достиг он до первейших степеней, так что не оставалось уже ничего более ему желать; ибо он был первый в государстве и по чинам, и по богатству, и сверх того великий Государь, не любя пышности и церемониалов, предоставил ему представлять великолепие Двора своего.