Дело было под вечер.
Пётр его спрашивает:
– Что, брат, приуныл? Али не на что выпить?
– Да, брат, не на что, – откровенно отвечает солдат, не узнавши царя в полумраке. – А голова с похмелья сильно побаливает…
– Я тебя попотчую! – сказал император и приказал целовальнику подать водки.
Солдат выпил чарку, другую и опьянел. Грузно поднявшись с места, поблагодарил незнакомца за угощение, и, не желая перед ним оставаться в долгу, сказал:
– Но чем, брат, тебя отблагодарить, не знаю? Нет у меня ни копейки… В другой-то раз мы, может, с тобой и не увидимся, – пробормотал солдат, – и моего добра ты не попробуешь… Я вот что придумал: заложу тесак и угостимся…
– Да как же ты смеешь! – сказал Пётр, – а смотр начальства или самого государя?
– Да разве нельзя его надуть?
– А как ты его надуешь?
– Найдем какое ни на есть средство…
– Ну ладно, заложи! – промолвил государь, подумав: «как-то он меня надует».
Целовальник под залог тесака выдал водки. Пётр и солдат выпили ещё по чарочке и разошлись.
На другой день, рано утром, начальник полка, в котором находился этот солдат, получает от императора приказание представить роту его величеству по ранжирному именному списку. Следовательно, на смотру должны быть все без исключения. Начальство основательно заволновалось, недоумевая о причине немедленного представления перед строгим взором Петра.
– Это неспроста! – твердило оно. – Это что-нибудь значит… Провинились мы чем-нибудь…
Пошли клички и переклички… Полк в полном составе, наготове и начеку…
Приезжает государь. Поздоровался. Прошёл по фронту, остановился около того солдата, с которым пил накануне в кабаке и, указав на его соседа с левой стороны, приказывает:
– Руби ему голову!
Солдат струхнул, но вскоре оправился и ответил:
– Ваше императорское величество, за что невинная душа пропадает?
– Руби, я тебе приказываю! – возвысил голос государь.
Начальство в недоумении и страхе. Несчастный, которого Петр приказал казнить, побледнел, затрясся, и, не чувствуя за собой никакой вины, стоит ни жив ни мёртв.
Солдат берётся за свой тесак, возводит очи к небу и умоляющим голосом произносит:
– Господи! Человек без вины пропадает! Преврати железный меч – в деревянный и не погуби его!..
Быстро выхватывает тесак из ножен и, ко всеобщему удивлению, он оказывается у него деревянным.
– Молодец! Нашелся! – Похвалил его император, приказал выдать находчивому солдату из полковых сумм целковый на водку и уехал.
Это обстоятельство расположило к солдату ничего не соображавшее начальство. Часто ему давали по примеру государя на водку; он пьянствовал, манкировал службой, не подвергаясь изысканиям. Солдаты же его прямо называли угодником божьим и относились к нему с большим уважением. Быть может, это почитание продолжалось бы долго, если бы он сам как-то под пьяную руку не проговорился о своём проступке, т. е. о закладе в кабаке оружия, и о находчивости перед смотром, заключавшейся в том, что он, получив приказание к государеву представлению, отправился в цейхауз, взял там старые ножны и сделал к ним деревянный тесак.
Исторические анекдоты из жизни государей, государственных и общественных деятелей прошлого и настоящего. Составлено под редакцией М. Шевлякова. СПб., 1897. С. 6-9.
О чести судебного чиновника
По окончании происходивших в Москве празднеств в генваре 710 (имеются в виду празднества в Москве по случаю возвращения Великого посольства из Европы. – Е.Г.) года великий государь по обыкновению своему разъезжал нередко ночью по улицам московским в санках с одним только деньщиком своим. Намерение таковых разъездов его состояло в том, чтоб смотреть за стражею и тишиною города. В одну из сих поездок был с ним деньщик его Полозов; в первом часу пополуночи монарх, усмотря в одном доме великий свет, останавливается, посылает того денщиика проведать, кому принадлежит дом тот. Сей, возвратяся тот же час, доносит, что оной принадлежит одному секретарю.
– Врёшь, – сказал государь, – поди удостоверься подлиннее.
Деньщик, возвратяся, подтвердил прежнее и что секретарь сей есть Поместного приказа, у которого ныне были крестины сыну его, и он пирует с гостьми.
Монарх въезжает без шуму на двор, входит в покой и, найдя множество пирующих гостей, сказал:
– Бог помочь, господа!
Можно себе представить, в какое замешательство придти должны гости, особливо же хозяин. Однако ж великий государь ласковым обращением своим успокоивает всех и говорит хозяину: